Он посмотрел на жену и дочь.
— Дамы могут предлагать цену, чтобы приобрести фант от джентльменов, а господа могут предлагать цену, чтобы приобрести предметы дам. Предложивший самую большую цену отправит обещанную сумму беднякам и детям-сиротам в Лондоне. Владелец предмета должен исполнить номер по выбору того, кто его купил.
Это была скандальная игра — игра, в которой не исключены некоторые вольности, возможно даже поцелуи. Судя по тому, как часто подавались шерри, вино и бренди, Ханна подозревала, что ход игры может стать непредсказуемым.
— Победитель аукциона вернет предмет владельцу после того, как тот заплатит за фант. — Виконт Брентфорд протянул руку за ширму и выбрал черный галстук, при этом бросив плутовской взгляд на дам — Не начать ли нам торги?
Беднягу Генри Вандеркайнда, владельца галстука, заставили ползать на четвереньках и одновременно, петь песню «Дровосек, пощади это дерево».
Леди Говард, вдова, возраст которой приближался к шестидесяти, покатываясь со смеха, пообещала послать пятьдесят фунтов в сиротский фонд. В отместку Генри Вандеркайнд предложил тридцать фунтов за монокль леди Говард и заставил ее блеять козой, чтобы получить его назад. Каждый предмет, выставленный на аукцион, сопровождала сценка, из-за которой Ханна, помимо своей воли, утирала слезы от смеха. Она потеряла счет тому, сколько выпила шерри, стюард следил за тем, чтобы бокалы были полными.
Ханне казалось что гостиная накренилась, голоса гудели, словно в тумане. Она отодвинула бокал в сторону, надеясь, что у нее не будет приступа головной боли. Мимо нее проносили блюдо с сыра, и она с удовольствием взяла кусочек — чтобы успокоить желудок.
В этот момент Ханна заметила лейтенанта. Судя пo его виду, такое шумное веселье его совсем не развлекало.
Он заметил, что Ханна смотрит на него, и прищурил свои зелено-карие глаза. На мгновение Ханна почувствовала себя единственной женщиной в гостиной. Это определенно было неприлично, но Ханна не могла удержаться, чтобы не одарить его пристальным взглядом. Ей стало жарко, сердце часто забилось. Наконец она отвернулась.
Лейтенант прошел на противоположную сторону гостиной. Ханна заметила, что на столике осталось только два предмета: ее носовой платок и мужские карманные часы.
Виконт молча кивнул своей дочери и взял часы. По напряжению, исходившему от лейтенанта, Ханна решила, что часы принадлежат ему.
— Предпоследний предмет — эти карманные часы. Часы довольно тяжелые, несомненно, они из чистого золота. Не начать ли аукцион с пяти фунтов?
Шквал женских рук взметнулся в воздух, и Ханна увидела, что смятение Майкла растет. Лейтенант ослабил галстук, его черный суконный камзол был расстегнут, в карманчике светло-голубого жилета не было часов.
Цены поднимались все выше, женщины возбужденно смеялись, предвкушая фант, который они потребуют от владельца часов.
— У такого красавчика я бы попросила поцелуй, — заметила одна из женщин.
Другая захихикала:
— А я бы сама его поцеловала без всякого аукциона, разумеется, если бы он меня об этом попросил.
Ханна не участвовала в аукционе, волновалась за Майкла, она не хотела, чтобы ему пришлось платить за фант, который приведет его в смущение. Казалось, его мало заботило, вернутся ли к нему его часы.
Мисс Нельсон предложила восемьдесят фунтов, виконтесса резко покачала головой, шепча что-то на ухо своей дочери, Ханне все это не понравилось. Она была уверена, что они строят какие-то козни против Майкла. Это ее разозлило, она не хотела, чтобы лейтенант стал объектом чьих-то шуток.
— Сто фунтов, — услышала она свой голос.
Она не допустит, чтобы лейтенант попал в глупое положение.
По толпе дам пробежала волна вздохов.
— Сто десять фунтов, — не сдавалась мисс Нельсон.
— Двести фунтов.
Ханна твердо знала одно: она не желает проиграть эту аукционную войну.
Ты его не получишь! — хотелось ей сказать мисс Нельсон.
Но, видимо, сумма двести фунтов заставила юную даму замолчать. Виконт Брентфорд спросил, нет ли желающих еще поднять цену, но предложений не последовало. Ханна встала со своего места и решительно направилась за часами.
— Какой фант вы попросите у лейтенанта Торпа? — поинтересовался виконт.
Ханна посмотрела на Майкла. Выражение его зелено-карих глаз было суровым. Майкл не понимал зачем она участвовала в аукционе.
— Никакого фанта вообще, — прошептала Ханна. Когда она протянула ему часы, ей показалось, чтo в его взгляде она прочла благодарность.
— Ну-ну, леди Ханна, это не по правилам, — запротестовала еще одна дама. — Лейтенант должен заплатить фант, чтобы получить часы назад. Вам следует заставить его спеть или продемонстрировать свои бойцовские качества. — Взгляд женщины скользнул по мускулистому телу Майкла.
— Я сохраняю право назвать свой фант позжеe, — объявила она.
Дамы выразили, одобрение, и Ханна мгновенно поняла, что совершила оплошность. Их внимание переместилось на последний предмет — ее носовой платок.
Виконт Брентфорд поднял носовой платок, послав ей озорную улыбку.
— Джентльмены, не начать ли нам торги за этот прелестный носовой платок?
Майкл встал со своего места.
— Тысяча фунтов, — тихо произнес он.
Последовало взволнованное обсуждение непомерной суммы.
— За что, лейтенант? — спросил виконт Брентфорд.
— За носовой платок леди Ханны. — Майкл не сводил с нее глаз, когда добавил: — Такова моя цена.
В гостиной установилась тревожная тишина, и Ханне захотелось спрятаться под столиком.
Боже правый! Понимает ли он, что наделал? Теперь все подумают, что у нас любовная интрижка.
При мысли об этом она помертвела.
Других предложений не было, Майкл взял носовой платок, положил его в карман и вышел из гостиной. Он не попросил никакого фанта, и Ханна поняла, что лейтенант ждет, что она последует за ним.
Граф молчал, неодобрительно покачав головой. Ханна не знала, что делать. Игра еще не окончена, не говоря уже о том, что у Майкла не было тысячи фунтов.
Ее смущение усилилось, когда она услышала, как две дамы высказывали предположения насчет их взаимоотношений и пытались угадать, сделает ли ей Майкл предложение или нет. Она прекрасно знала, что этого никогда не будет.
Мисс Нельсон незаметно подошла к Ханне:
— Разве вы не собираетесь возвратить лейтенанту Торпу его часы?
Ханне потребовалась минута, чтобы понять, что она все еще держит их в руке.
— О! Разумеется, я полагаю.
— Почему он поставил тысячу фунтов на ваш носовой платок? — спросила мисс Нельсон. — Вы чтo молвлены?
Ханна покачала головой:
— Я не знаю почему.
Казалось, ее объяснение не удовлетворило юную даму.
— Хотите, я верну ему его часы вместо вас?
Пальцы Ханны сомкнулись на часах. Она подняла глаза и увидела свет надежды во взгляде юной
