– А денек-то что надо, комиссар. И дождя опять нет. Город вымер, кроме Меренды и его приятелей из отдела убийств. – Пизанелли махнул рукой в сторону рисовых полей, высохших канав и длинных рядов подпорок. – Давайте лучше наслаждаться путешествием, забудем о квестуре.
– И о прокурорше из Рима с красивыми ногами?
– Лучше расскажите мне о Еве-домработнице, комиссар. У нее ножки хорошие? Она что, бразильянка?
– Да, пора тебе жениться.
Пизанелли хотел было что-то возразить, но внимание его привлек трактор «ламборгини» в облаке пыли. Он снизил скорость и обогнал его, что-то невнятно про себя пробормотав.
– Тебе нужно отдохнуть, Пиза. С женой – не с какой-нибудь девочкой, а с настоящей женщиной. Жена, отдых – и не исключено, что и волосы перестанут вылезать.
– Я уже все перепробовал.
– Ты насчет волос или жены?
– Почему вам не нравится Боатти, комиссар?
– Мне не нравится «Борис Годунов». Русские никогда не сочиняли таких мелодий, как Верди, Леонкавалло или Пуччини.
– Почему вам не нравится Боатти?
Тротти повернул голову:
– Я не говорил, что он мне не нравится.
– Вы что-нибудь узнали от него о Беллони?
– Он и впрямь хочет писать книгу о работе полиции.
Пизанелли улыбнулся:
– А что, собственно, знает комиссар Тротти о работе полиции? Вы случайно не сказали ему, что он мочится против ветра?
– Скорее всего, у Розанны Беллони действительно был любовник, – любовник, которого она, сама того не ведая, делила с сестрой. Южанин, положивший глаз на состояние семейства. А синьор Боатти в данный момент находится в начальной школе Джероламо Кардано, пытаясь что-нибудь разузнать об этом человеке. Человек этот некогда там тоже преподавал.
– Любовник? – Улыбка медленно сошла с лица Пизанелли. – Деньги Розанны после ее смерти переходят к ближайшим родственникам – Марии-Кристине и другим ее братьям и сестрам.
У Берегуардо они повернули налево, и через несколько минут машина загромыхала по мосту через По.
– А знаете, – сказал Пизанелли, – если, как утверждает доктор, Розанну Беллони убили в воскресенье днем, то во всем доме тогда никого не было.
Тротти взглянул на Пизанелли.
– О точном времени смерти с уверенностью можно говорить только после вскрытия.
– Главный вход в воскресенье был закрыт. Можно предположить, что незадолго до смерти Розанна была в доме одна.
– Когда вскрытие, Пиза?
Пизанелли оторвал правую руку от руля и растопырил пальцы.
– На верхнем этаже – никого: ваш приятель Боатти уехал с женой к родственникам в Верчелли. На первом этаже – лавка. Она принадлежит синьору Синьорони и его жене. Небольшой магазин канцелярских товаров, обслуживающий конторы и школы в квартале Сан-Теодоро. Магазин был закрыт, а потому ни синьора Синьорони, ни кого-либо другого в лавке или в складских помещениях за ней быть не могло.
– А вот синьора Изелла была уверена, что Розанна Беллони на выходные уехала.
– Куда?
– Обычно она навещала своего брата – своего сводного брата – в Фодже.
На лице Пизанелли расцвела самодовольная улыбка:
– Покуда вы, комиссар, прохлаждались на речке и ели ризотто, я выполнял кое-какие поручения – ваши же поручения.
– Slofu[20] – и очень дорого.
– Что? – Пизанелли нахмурил брови.
– Slofu – так говорит Боатти. В противоположность fasfu.[21]
– Fast food, – произнес Пизанелли, поправив Тротти.
– Да называй как хочешь, а за тарелку ризотто Боатти выложил больше, чем я зарабатываю в месяц.
– Пора бы нам зарплату прибавить. – Пизанелли пригладил сбоку волосы. – Мне уже приходится отказываться от ленча.
– Из тебя когда-нибудь выйдет хороший полицейский.
