Черный Август

– На чем синьора Изелла добирается до Альп?

– Ее отвозит туда сын.

Тротти ткнул пальцем в плоский выключатель. Замерцали и вспыхнули скрытые лампы, высветив на потолке изображения херувима и серафима, застывших в вечном безмолвном поиске плотского удовольствия.

– Куда она складывает свои записи?

Горничная печально указала на венецианский письменный стол и, подойдя к нему, включила лампу под абажуром.

На столе стояла начищенная до блеска железная рамка с несколькими фотографиями. Некоторые из них были настолько старыми, что даже стекло не могло скрыть трещин на пожелтевших снимках. На одной сравнительно свежей цветной фотографии покрупнее других были запечатлены три женщины.

Одна из них была синьора Изелла. Розанна находилась в центре. Третью, более молодую женщину Тротти не знал.

– Синьорина, – сказал Тротти, постучав ногтем по фотографии и не взглянув на только что вошедшего в комнату Боатти, – не знаете ли вы случайно, куда обычно уезжает на праздники синьорина Розанна Беллони?

– Синьорина Беллони, которую убили? – переспросила горничная.

Тротти коснулся ее руки. Она была очень холодной.

– Возможно, Розанна Беллони жива.

– Жива? – Девушка подняла руку к горлу. – Господи!

– Попытайтесь вспомнить, синьорина.

– Я знала ее не очень хорошо, но она была замечательным человеком. Когда мне сказали, что ее убили…

– Комиссар!

Тротти обернулся. Горничная тоже обернулась, прижав руки к горлу.

– Комиссар! – В дверях стоял улыбающийся Пизанелли. – Внизу, в почтовом ящике синьоры Изеллы, лежит открытка. – С самодовольным видом он вытянул вперед руки. – Мне показалось, что она от вашей приятельницы Розанны Беллони.

Дельта реки По

(«Граница между сушей и водой вдоль морских побережий и речных и озерных берегов представляет собой четкую линию – такая же четкая граница очерчивает и пределы человеческого существования. В дельте По ничего подобного нет. Линия соприкосновения воды и суши здесь подвижна, неустойчива. Река, сносящая в море детрит со всей Северной Италии, настойчиво оттесняет его и мало- помалу завладевает морским пространством, но в то же время открывает желтоватым морским водам все более широкий доступ во внутреннюю часть суши. Дельта По – ни суша ни вода, ничейная территория, арена борьбы двух стихий».

Розанна Беллони написала открытку своим аккуратным почерком школьной учительницы 4 августа и отослала ее синьоре Изелле. На открытке был изображен рыбак в лодке, на обратной стороне проставлен почтовый штемпель с датой – 4 августа.

В приписке значилось: «Я счастлива, я очень счастлива!»

– Она жива, – радостным голосом произнес Тротти, бережно, словно священную реликвию, положив открытку на раскрытую ладонь.

В конце открытки стояла аккуратная подпись, но обратного адреса не было.

– Во всяком случае, 4 августа она была в дельте По).

Из многочисленных телефонных справочников Италии, беспорядочно расставленных рядами у дальней стены комнаты, Пизанелли выбрал указатель телефонов в Ферраре и теперь в алфавитном порядке обзванивал все местные гостиницы. Он стоял в кабине № 6 с настежь распахнутой дверью; когда он листал желтые страницы справочника или говорил в трубку, голова его вытягивалась вперед.

Время от времени он кричал сидевшей за столом телефонистке:

– Другую линию, синьора!

Боатти обзванивал менее крупные города – Лидо-ди-Нацьони, Порто-Гарибальди.

Тротти взял справочники Ровиго и Равенны, но, сделав несколько коротких звонков, отложил их в сторону. Мелкий шрифт утомлял глаза, а очков с собой он не захватил.

Розанна была жива.

Тротти удалось связаться с квестурами в Кьодже, Ровиго, Ферраре и Равенне. Теперь разумнее всего было бы вернуться в свой кабинет и ждать телефонных звонков.

Впрочем, теперь это было уже не так важно. Розанна наверняка скоро появится сама. Слава Богу, ошибочное опознание!

Розанна жива – и от этой мысли под ложечкой у Тротти разлилась приятная теплота.

(Тротти забыл уже и о мертвом теле, и о привязанном к большому пальцу ноги ярлыке с результатами опознания, и о завывании электрической пилы в анатомичке).

Причин для беспокойства больше не было.

Пьеро Тротти выполнил свой долг. Долг перед старым другом, перед женщиной, которой он по-своему – скупо и угрюмо – восхищался. Которую, быть может, даже любил.