ним на задний двор, как ты думаешь?
— А что тут такого? — удивилась Джуд.
Она стояла у калитки, глядя на аккуратную зеленую лужайку. На ней не валялось разбросанных мячей и игрушек, не стоял велосипед, на красивых качелях с мягким сиденьем никто не катался.
— Если мы прямо так к ним ворвёмся, мама Мэри может принять нас за грабителей, — пояснила я.
— Ну ладно, ладно, давай обойдём дом и постучимся с парадного входа, раз тебе так хочется, — сказала Джуд.
По-моему, у неё тоже не хватало духу идти по этой до жути аккуратной лужайке.
Мы дошли до конца улочки, повернули налево и пошли по той улице, где жила Мэри. Впечатление было такое, что мы попали в другой мир. Все дома были аккуратные, чистке, свежевыкрашенные, с блестящими дверными кольцами, крылечками и занавесками с оборками на сияющих окнах.
— Вот бы наш дом так выглядел! — сказала я. — Как ты думаешь, это уже другая из этих планет?
— Да нет, глупышка, это вообще не муниципальные дома, а частные. Шикарные, ничего не скажешь. Мэри тоже шикарная?
Я подумала. Мне стало не по себе.
— Она не задаётся от того, что шикарная, — сказала я.
— Так который её дом? — спросила Джуд.
Я не могла сообразить. Я пялилась на ряды одинаковых черно-белых домов и не понимала, как соотнести парадный вход с задним двором.
— Вот этот, — сказала я, показывая на ближайший к нам.
Джуд лязгнула металлической калиткой. Я потянула её за рубашку.
— Нет, следующий. Или через один. Я не знаю, — призналась я.
Джуд вздохнула.
— Какая ты бестолковая, Дикси, — оказала она. — Ну подумай хорошенько, который?
Я растерялась:
— Может, вернёмся и попробуем все-таки с задней двери?
— Может, просто постучимся в любую дверь и спросим? — предложила Джуд.
Она подошла к ближайшей калитке. Живая изгородь свисала на тротуар, а перед домом стояла красная спортивная машина.
— Нет, Джуд, это не тот дом. Наверное, вот этот.
Я кивнула на следующий дом с металлической калиткой. Изгородь была подстрижена так аккуратно, что ни листочка не выбивалось из зеленой стены. Она напомнила мне косички Мэри.
Джуд толкнула калитку и пошла по мощёной дорожке. Я осталась стоять.
— А ты чего ждёшь? Это же твоя подруга, — сказала Джуд.
Я потащилась за ней, проклиная себя за то, что вообще заговорила о Мэри.
— Пошли, — раздражённо бросила Джуд.
Она громко постучала дверным молотком с львиной головой. Мы подождали. Сердце у меня колотилось так, как будто прямо в груди тоже сидел дверной молоточек. Дверь отворилась, хотя женщина, глядевшая на нас, не выпускала из рук щеколду, готовясь в любую секунду её захлопнуть.
Она была очень красивая, с золотыми локонами почти до плеч и синими, как васильки, глазами. Глаза были подведены серым карандашом, очень аккуратно, без единой кляксы. Кожа у неё была бархатистая от пудры, а губы перламутрово-розовые. Наша мама обычно ленилась накладывать косметику, когда оставалась с нами дома, зато если выходила вечером, то густо подводила глаза чёрным и красила губы ярко-красной помадой.
По маме Мэри было не похоже, что она вообще ходит развлекаться в бары или ночные клубы. На ней был пушистый розовый свитер и белая плиссированная юбка. Она была похожа на маму из рождественской телепередачи, из тех, что готовят домашние обеды, а потом подают их на белой скатерти.
Она посмотрела на Джуд, потом на меня.
— В чем дело? — спросила она.
Я с трудом сглотнула и попыталась что-то сказать, но получился только мышиный писк.
— Моя сестра дружит с вашей дочкой, — сказала Джуд.
— Вы, наверное, ошиблись, — сказала мама Мэри.
— Мы с ней недавно подружились, — прошептала я.
Она покачала головой. Джуд глядела на меня — она решила, что я все-таки все выдумала.
— Ты дружишь с Мэри? — сказала она.
Я набрала побольше воздуху и кивнула.
— А где ты с ней познакомилась? В школе?
Я колебалась.
— Они играли вместе у вас в саду, — сказала Джуд, не понимая, что Мэри из-за неё достанется. — Мы только что сюда переехали. В квартал «Планеты».
Мать Мэри кивнула, глядя на меня своими васильковыми глазами. Она была похожа на принцессу из моей книжки со сказками.
— Значит, Мэри пригласила тебя к нам в сад? — спросила её мама.
Я понимала, что нужно соблюдать осторожность.
— Нет, в сад она меня не приглашала, я стояла на улочке между вашим и нашим садом. А Мэри была в вашем саду. Мы с ней поговорили.
— Ах вот как! — сказала мама Мэри. — Ну что ж, отлично. Очень рада, что вы подружились. Но боюсь, она сейчас не сможет к тебе выйти, дорогая. Она себя не очень хорошо чувствует, и я её уложила пораньше.
— Вообще-то, мы пришли попросить вас об одолжении, — сказала Джуд.
— Да? — осторожно сказала мама Мэри.
— Не могли бы вы… одолжить нам… — начала Джуд.
— Нет, извини, дорогая, — перебила она. — К сожалению, я в принципе не подаю тем, кто побирается у двери.
— Мы не побираемся! — Джуд так и вспыхнула. — Мы никогда не побирались! Мы просто хотели спросить, не одолжите ли вы нам свечку, потому что у нас в доме электричество не работает.
— Свечку? — сказала мама Мэри. Вид у неё был удивлённый. Потом она улыбнулась. — Ну конечно. Подождите минутку. — И она закрыла дверь у нас перед носом.
— Почему она нас не пригласила зайти? Она думает, что мы ей обстановку попортим? Да провалиться этой обстановке! И этой тётке! Пошли, Дикси, нечего тут стоять, — сказала Джуд.
И мы пошли обратно по дорожке.
Дверь отворилась.
— Эй, девочки, вы же просили свечку, — сказала мать Мэри.
Она держала в руках целую пачку свечей и коробок спичек в придачу.
— Большое спасибо, — сказала я, поспешно возвращаясь. — Спички у нас уже есть, но спасибо, что вы об этом подумали.
Когда я брала свечки у неё из рук, она улыбнулась и стала ещё красивее.
— Может быть, завтра Мэри сможет выйти поиграть? — сказала я.
— Может быть, — сказала она, не переставая улыбаться.
Она закрыла дверь. Я задержалась на крыльце, пересчитывая свечки.
Я слышала, как она из прихожей позвала Мэри. Потом раздался громкий шлёпок и чей-то плач.
8
— Свиньи вы! Ушли на целую вечность, — сказала Рошель. — Я уж думала, вы вообще не придёте. А тем временем темнеет, и что мы будем делать?
— Свечки! — сказала я, размахивая ими у неё перед носом. — От мамы моей подруги Мэри!
Я вздрогнула. Я ничего не сказала Джуд о шлёпке и плаче. В этом было что-то тайное и стыдное. Я не могла представить себе, как можно ударить такую малышку, как Мэри. Может быть, я ошиблась. Я ведь не видела шлёпка, мне только показалось, что я его слышала. Может быть, Мэри споткнулась, ушиблась и заплакала. Не может быть, чтобы её мама её ударила. У неё самая хорошая, добрая, милая мамочка на
