К трем часам у него вышли все сигареты, а занимать уже было неловко. О еде он забыл. Усталый, измученный и отупевший, с ощущением, что веки у него распухли и глаза стали как блюдца, он, наконец, собрал свои записи и пошел в кабинет Хэвиленда.
– Что-то быстро, – заметил Хэвиленд. – Так скоро запутались?
Эрик сел и молча взял сигарету из лежавшей на столе пачки.
– Я не запутался, – уныло сказал он. – Я во всем разобрался.
– Как, вы успели разобраться в конструкции и работе прибора?
Эрик чувствовал себя настолько отупевшим, что не мог даже говорить. Он молча кивнул. Хэвиленд проэкзаменовал его, засыпав вопросами, и Эрик толково отвечал на них, хотя в горле у него как будто что- то застряло.
– Я просто поражен, – сказал Хэвиленд. – Вы усвоили все это очень быстро.
Эрик покачал головой.
– Послушайте, – сказал он, – сколько времени вам потребуется, чтобы соорудить эту штуку?
– Вероятно, месяцев шесть, а может быть, и год. Возможно, немножко больше или меньше.
– Черт его знает, – сказал Эрик. – У меня, конечно, нет никакого опыта, но чего стоит одна система включения, все эти конденсаторы – ведь
– Погодите, погодите, – прервал его Хэвиленд. – Вы разобрались в деталях и упустили главное. Мы будем работать с гелием, а не с водородом, как Кокрофт и Уолтон. У ядра гелия масса в четыре раза больше, а заряд – вдвое. Нам не понадобится миллиона вольт. Возможно, нам хватит и четверти.
– Это другое дело. – На лице Эрика появилась слабая улыбка. – Но все-таки это только электрическая система. А ведь…
– Знаете что, – сказал Хэвиленд, – если вы чувствуете, что для вас это слишком трудно, будьте любезны, скажите мне прямо. Я подыщу кого-нибудь другого, кто возьмется за работу, не падая духом. Это надо делать быстро – либо уже не браться совсем.
Эрик не ожидал от него такой прямоты. Но сейчас можно было разговаривать только откровенно, и оба это понимали.
– Ладно, – сказал Эрик, – можете на меня положиться. Если я заколебался, так… ну, видите ли, я просто с утра ничего не ел.
Хэвиленд испытующе поглядел на Эрика и решил удовлетвориться этим объяснением. Он подошел к столу.
– Тут у меня есть кое-какие заметки, которые вам следует прочесть. – Он взял два объемистых блокнота и бросил их на стол. Десятифунтовая масса тяжело хлопнулась о доску стола. – В понедельник начнем проектировать детали. Вы умеете обращаться с чертежной доской и готовальней?
– Нет, – сказал Эрик, все еще чувствуя комок в горле.
– Найдите какого-нибудь студента с инженерного факультета, и пусть он вас до понедельника научит.
Эрик молча снес книги в ассистентскую, взял пальто, шляпу и, словно в каком-то тумане, вышел на улицу. Как было бы хорошо, думал он, если бы Хэвиленд завтра попал под машину; тогда бы никто не узнал, каким дураком оказался Эрик, взвалив на себя непосильную работу. Он сознавал, что пошел на это против воли, только из упрямства, и от этого сознания у него появилось отвратительное чувство беспомощности. Когда же он, наконец, повзрослеет?
7
В этот вечер Сабина сразу обратила внимание на его вытянутое лицо. Эрик зашел за нею в магазин. Он опоздал, поток служащих давно уже вылился из широких дверей и исчез в метро, а Сабина все стояла одна на пустынном сером тротуаре в полутьме ранних зимних сумерек. Был субботний вечер, и в этот час только колючий ветер гулял по широким безлюдным тротуарам. Эрик подошел прямо к ней, сгибаясь от ветра. Поцеловав девушку в холодную щеку, он тотчас же взял ее под руку и повел через улицу к дешевому китайскому ресторану, где они обычно закусывали. Но Сабина, шагая рядом, не спускала взгляда с его лица.
– Что с тобой, Эрик?
– Ничего. Должно быть, я просто голоден.
– Раньше ты никогда так не выглядел, когда бывал голоден. Что-нибудь случилось в университете?
– Ровно ничего, – медленно ответил Эрик, пристально глядя вслед прогромыхавшему мимо трамваю.
В ресторане было пусто. Здесь всегда бывало оживленно только во время завтрака. К обеду зал почти целиком погружался в темноту и стулья ставились вверх ножками на пустые столики. В глубине зала, в полном мраке, казалось, витали призраки шумных посетителей, один раз в жизни случайно забежавших сюда перекусить и со смехом болтавших об ужасной толкотне в магазинах. Даже в меню все еще стояли названия блюд для завтрака, по сорок пять центов каждое.
Пока они заказывали обед, Сабина молчала, но Эрик знал, что она ждет.
– Пожалуйста, не смотри на меня так, – сказал он. – Я ничего от тебя не скрываю.
– Я же молчу.
– Но я знаю это твое выражение. Дело в том, что Хэвиленд наконец собрался приступить к опытам.
– И… О, не говори мне, что он не хочет с тобой работать!
– Нет, он как раз хочет со мной работать. Не в том суть. Только он выбрал самое что ни на есть
