– Нет, – сказала она. – Вечером я буду занята.
– Вы лжете, – спокойно ответил он.
– Предположим. – Она круто обернулась и взглянула ему в лицо. – Вы думаете, что все это мне нравится? По-вашему, мне приятно, что вы думаете, будто я стараюсь вас соблазнить? Да как вы смеете!.. – голос ее оборвался, а на глазах выступили слезы. Она махнула рукой. – Ах, да к чему все это! Послушайте, вы очень милый мальчик, но…
– Мэри, Мэри! Мэри, милая… – Он сел на кровать и притянул ее к себе. Она прислонилась к нему и казалась совсем маленькой в его объятиях. Сердце его глухо стучало.
– Ох, Эрик, – прошептала она, – мне так жаль…
– Мне тоже, Мэри. Если это потому, что я боюсь, то пусть будет так – я боюсь. Не могу найти другого объяснения.
– Вам незачем объяснять. – Она поднялась. И как только она отдалилась от него, ему захотелось ее вернуть. Через мгновение он уже говорил себе, что теперь точно знает, от чего ему приходится отказываться. Мэри – славная, умная девушка. Только и всего, говорил он себе, и это – все, от чего он отказывается.
– Может, мы с вами сейчас пойдем в город? – спросил он.
– Нет. Я уже сказала, что иду домой. И больше мы не увидимся.
– Неужели мы не встретимся еще раз?
– Зачем?
– Чтобы поговорить.
– Что ж, может быть, – сказала она.
Она бросила последний взгляд в зеркало и, превосходно владея собой, направилась к двери. Когда она выходила, он вдруг увидел ее такой, как тогда, в Колумбийском университете, когда они впервые встретились. Но в тот раз на него прежде всего произвели впечатление ее застенчивость и смирение перед ним. Теперь застенчивость уступила место какому-то кроткому упорству, а от смирения не осталось и следа. Задержавшись в дверях, Мэри взглянула на него, как на незнакомого человека. Через секунду он остался один. Еще через секунду он начал тосковать по ней, и все началось сначала. Разница была только в том, что Мэри уже с ним не было.
Эрик чувствовал себя мучительно одиноким и униженным. Никогда он не думал, что можно испытывать такой глубокий стыд.
Он нашел в телефонной книжке ее номер и позвонил, но ему никто не ответил. Он сошел вниз, сразу купил все, что просила Сабина, и вернулся к себе.
Часов около семи Мэри, наконец, подошла к телефону.
– Нет, Эрик, сегодня вечером мы не увидимся. Я же сказала вам, что не могу.
– У вас свидание?
– Да, что-то вроде этого.
– С мужчиной?
– Почему вас это интересует?
– Просто хочу знать, вот и все.
– Нет. Это не то, что вы думаете. Это просто мои друзья. Муж и жена.
– А завтра я вас увижу?
– Нет, – твердо сказала она. – Нет.
– Можно вам писать?
Она долго колебалась. Наконец она устало произнесла:
– Хорошо, Эрик, пишите.
Он не написал ей, и прошел почти год, прежде чем они снова увиделись.
Вернувшись в Энн-Арбор, Эрик застал Сабину в волнении: вскоре после его отъезда Траскер получил ответ от Ригана.
– Мне так хотелось поскорее сообщить тебе приятную новость. Где же ты останавливался? И почему не позвонил по телефону? Я даже беспокоилась.
Эрик смотрел на нее, ощущая все ту же опустошенность. Ему было больно сознавать, что даже в ее присутствии то, другое, не улетучивалось у него из головы. Он сам себя ненавидел в эту минуту, потому что даже новое назначение не интересовало его сейчас – его тянуло обратно в Чикаго. То, чего уже не могла сделать Сабина, сделал он сам – он грубо отбросил от себя все другие мысли, кроме мыслей о ней.
– На новом месте мы будем получать на шестьсот долларов в год больше, чем здесь, – сказал он. – И знаешь, что мы сделаем в первую очередь? Купим тебе новый костюм из серой шерсти и блузку с воротничком в виде банта – желтую шелковую блузку. И вечернее платье для танцев.
– Правда? А на ком же ты видел все это в Чикаго?
Он резко обернулся к ней, старательно согнав с лица грусть.
– На ком? На тебе, – сказал он.
2
