– Спасибо, Гордон.
– Какая она была, ваша бабушка? Ох, простите… ужасная бестактность с моей стороны. Вы, наверно, не хотите говорить о ней.
– Нет, все нормально. Как раз наоборот. Думаю, мне станет легче, если я поговорю о ней. – Я вытер глаза, нос, шмыгнул пару раз. Я и впрямь очень расчувствовался. – Она была замечательная женщина, особенная. Ее звали Сара. Передовая, ей бы чуть позже родиться. Невероятно энергичная, задорная. Всегда готова была выпить бокал шампанского, даже в свои девяносто два. А когда ей шел уже восьмой десяток, по-моему, она даже на шпагат садилась…
При этом воспоминании, которое не было выдумкой, я рассмеялся. Крейс улыбнулся.
– Похоже, вы и впрямь с ней были очень близки.
– Я с ней был ближе, чем с родителями, даже с мамой.
– Должно быть, она действительно была замечательная женщина.
– Да. Я помню, как она гладила меня по волосам, когда я был ребенком, пропускала их через пальцы, говорила, что они, как золотая нить.
– Когда похороны? – спросил Крейс.
– На следующей неделе. День еще не назначили.
– Значит, вам срочно нужно ехать?
– Да, наверно. Но, если вы против, я останусь. Честное слово.
– Вы и в самом деле остались бы, Адам, если б я попросил? – Крейс с изумлением посмотрел на меня. Мне показалось, он даже был польщен.
– Да, конечно. Я знаю, как для вас важно, чтобы рядом был человек, которому вы доверяете.
Он задумался, будто бы принимая решение. Интересно, что я скажу, если он и впрямь попросит меня остаться?
– Нет, хоть я и эгоист, такой жертвы я потребовать от вас не могу. Это было бы слишком. – Он стал подниматься с кресла. – Ладно, пойдемте собирать ваши вещи. Вам нужно успеть на самолет.
Доверие в его глазах было невыносимо. Я чувствовал себя подлецом. Мне было бы гораздо легче, если бы Крейс держался со мной холодно, или рассердился бы, или с подозрением отнесся к моему решению вернуться в Англию. Но он, казалось, понимал, что смерть бабушки для меня тяжелая утрата, словно он тоже некогда испытал подобные чувства. На мгновение я позабыл, что он, возможно, убийца. В этот момент я сам чувствовал себя преступником.
Мы говорили обо всем понемногу, пока я паковал свои вещи. Собираясь уложить пакет с туалетными принадлежностями в рюкзак, я глянул в него и увидел свой блокнот. Он был открыт. Пакет выпал у меня из рук, его содержимое рассыпалось по деревянному полу.
– Вы немного нервничаете, дергаетесь. Это вполне естественно, – произнес участливым тоном Крейс. – Ведь вы переживаете сильное потрясение.
– Да. Простите. – Я наклонился, подбирая с пола пену для бритья, зубную пасту и кусачки для маникюра. Пачка лезвий лежала у ноги Крейса.
Наши взгляды встретились.
– Вот, держите. – Крейс поднял лезвия и отдал их мне. – Вы же не хотите их забыть. Нет, это вполне нормальная реакция на горе. Вас даже может тошнить. Вас тошнит, Адам?
– Да… н-немного, – неуверенно произнес я, бросая лезвия в пакет, который я положил в рюкзак, на блокнот.
– Дрожь, тошнота, смятение, глупые мысли – все это будет мучить вас следующие несколько часов или даже на протяжении нескольких дней. Поэтому берегите себя. Больше отдыхайте. Выпейте чего-нибудь, чего-нибудь крепкого – виски или коньяк, – если думаете, что это поможет.
Неожиданно вид у него стал несчастный.
– Даже не знаю, как мы будем держать с вами связь. Это ужасно.
Меня терзало чувство вины. Казалось, мой план написан у меня на лице, и Крейс это видит.
– Вот, возьмите. – Я дал ему свой мобильный телефон, чтобы облегчить совесть. – На тот случай, если понадобится. Да и я смогу звонить вам.
– Бог мой, да я же не знаю, что с ним делать.
– Славное, пусть он всегда будет включен, – сказал я, доставая из сумки зарядное устройство. – А когда заряд кончится, вставьте это в розетку. Тогда я смогу все время быть с вами на связи.
– Вы уверены? – спросил Крейс, немного повеселев.
– Да, конечно. Когда прилечу, в аэропорту я сразу возьму себе на прокат другой телефон.
– Вы очень любезны. Позвольте и мне сделать для вас кое-что. Возьмите. – Он протянул мне деньги. – Это покроет стоимость телефона и некоторые ваши затраты. И я хочу оплатить ваш перелет. Туда и обратно.
– Нет, Гордон, на такое я не могу согласиться. Это уже чересчур.
– Нет, я настаиваю. В любом случае, я действую исключительно из эгоистических побуждений. По крайней мере, я буду знать, что вы вернетесь.
Сказав это, он рассмеялся.
– Вы невероятно добры. Спасибо. Только я пока не знаю, в какой именно день смогу вылететь назад.
– Ах, ну да, понимаю. Конечно. – Крейс попытался скрыть свое разочарование. – А вы сейчас забронируйте билет, а потом, если потребуется, поменяете дату вылета. Да, так и сделайте.
– Вы правы. Спасибо.
После того как я позвонил по своему мобильнику в аэропорт и показал Крейсу, как пользоваться таким телефоном, мы выпили по бокалу вина. Я договорился с Лючией, юной дочерью хозяйки булочной- кондитерской, о том, что она будет приносить продукты Крейсу в мое отсутствие, и затем вызвал водное такси. Мы с Крейсом спустились во внутренний дворик. Солнце закатывалось за горизонт, дробясь на миллионы галлюциногенных ярких лучиков, которые окрашивали каменную кладку в сюрреалистический узор из розовых, лиловых и кроваво-красных оттенков. Доносившийся с улицы плеск воды усиливал фантасмагорическое впечатление. Все казалось призрачным, каким-то чуждым, будто я наблюдал происходящее с некой отдаленной точки или смотрел на свое отражение, проецирующееся на большой экран.
– Мне будет вас не хватать, Адам, – проговорил Крейс. – Мне кажется, что за последние несколько дней благодаря всем этим разговорам мы лучше узнали друг друга. Мне было трудно говорить о прошлом, и в какой-то момент я подумал, что не смогу продолжать, но на самом деле мне это помогло. А вам? Вы тоже чувствуете, что вам это помогло?
– О да, несомненно, – ответил я. – Для меня многое прояснилось. Встало на свои места, так сказать.
Крейс едва заметно улыбнулся.
– Не удивлюсь, если это даже настроит вас на творческий лад. Помнится, последний раз, когда мы говорили об этом, вы сказали, что роман у вас пока не очень идет.
Он смотрел на меня, ожидая ответа.
– Э… да, пожалуй. Я действительно пока сделал не много, кое-какие записи только: заметки, идеи, наброски.
– Ну, как раз из таких вот крошечных микробов и развивается большая зараза. Ничто не сравнится с состоянием одержимости, творческой лихорадки. Может, по возвращении покажете мне то, что написали? Разумеется, если вы не хотите, я совершенно…
– Нет, конечно, покажу. Я очень ценю ваше мнение.
– Буду ждать с нетерпением. – Крейс обнял меня костлявыми руками. – Я знаю, вам пора ехать, но, пожалуйста, возвращайтесь скорее. Может, мы даже продолжим наши маленькие беседы…
Я шагнул за порог палаццо, прошел по улице и увидел, что водное такси уже ждет меня на небольшом канале.
– Такси здесь, – сказал я, возвращаясь к Крейсу. – До свиданья. Встретимся через неделю. Я постараюсь вернуться как можно скорее, обещаю вам.
Я повернулся, собираясь уйти.
