тайне, скрытой под могильным камнем.
Бритт пришла в полное смятение. Она рассчитывала, что прогулка по старинной деревне предоставит ей превосходный исследовательский материал: ведь эти места знали присутствие человека на протяжении уже трех тысяч лет. Крохотная горная твердыня хранила память о римлянах, вестготах, гуннах, меровингах и катарах. Очевидно, что кто-то смог разглядеть ее туристический потенциал и сделал из нее лакомый кусочек для европейцев, охочих до всяческих тайн.
К ней подошел Романо:
— Пойдемте же. Простите, что омрачаю ваш энтузиазм, но вряд ли мы здесь раскроем какую-нибудь древнюю темную тайну.
— Я совершенно огорошена, — призналась Бритт, пока они шли ко входу в поместье.
Очередной нырок с «американской горки» ждал ее внутри, где стрелки указывали несколько направлений — музей, кафе, сувенирная лавка и даже какой-то бутик. Они остановились у киоска, где были в изобилии представлены кассеты, DVD-диски и книги по всем конспиративным теориям, появившимся за последнюю сотню лет. Бритт спросила продавца, слышал ли он о вилле Санта-Мария и о статуе Марии Магдалины, пропавшей из Сада Голгофы. Вместо ответа он попытался всучить ей аудиогид с «полной историей» Ренн-ле-Шато. Бритт чувствовала себя словно в кошмарном сне: в своих мечах она не раз расшифровывала кодовые надписи на статуях и по ним находила захоронения с древними мощами. От обиды она готова была разрыдаться, но сдержалась: Романо уже достаточно насмотрелся на ее слезы.
Священник меж тем приобрел путеводитель для туристов со значком в виде британского флага на обложке и протянул его спутнице:
— Почему бы нам пока не посетить музей Соньера? Может, хоть что-нибудь в нем перекликается с вашей теорией.
Бритт показалось, что своим предложением Романо пытается утешить ее, и ей это было приятно. Она ощутила порыв немедленно рассказать ему, что именно ее сюда так влекло, но сочла, что и знакомство с целым манускриптом, и разгадка Святого Грааля, и встреча с Вестником — все это состоится уже очень скоро. Кто знает, может быть, ее паника преждевременна, ведь никто не утверждал, что Соньер и Ренн- ле-Шато имеют отношение к делу. Ей просто велели приехать в «Трактир Лошади» неподалеку от пресловутой деревни, где она якобы получит долгожданные ответы. Наверное, она слишком уж начиталась о загадках, окружающих личность Беранже Соньера. Вполне возможно, что настоящая тайна теперь сокрыта за пределами этой миниатюрной туристической Мекки.
Музей располагался в домике священника рядом с церковью. В нем хранились копии документов, имеющих отношение к многочисленным слухам о местном аббате. В документах упоминались катары, Мария Магдалина и некая тайна, раскрытая Соньером. Оказалось, что музей учредили потомки сельчан — его современников. Вся экспозиция опиралась главным образом на устные сказания, передаваемые из поколения в поколение и почерпнутые из рукописей и артефактов, обнаруженных в самой церкви, в усыпальницах местных «сеньоров». Внимание Бритт привлек стенд, озаглавленный «Les hypotheses».[24]
— Джозеф, взгляните-ка сюда. Вот фотография «Пастухов в Аркадии», а рядом снимок какого-то местного захоронения. Невероятно, окрестности точь-в-точь похожи на пейзаж на картине Пуссена.
Они склонились к застекленному стенду. Фотографии были снабжены напечатанными на двух листках пояснениями. Первый — «Les documents»[25] — был переведен на английский. В нем значилось: «Несомненно то, что аббат Соньер отыскал в церкви некие рукописи. С тех пор эти документы никто не видел, и их содержание осталось полностью неизвестным. Нашел ли аббат Соньер «обычный» клад или вместе с несколькими реннскими священниками стал обладателем священных тайн?»
Второй листок содержал только французский текст.
— Здесь я буду вынужден просить вашего содействия, — сказал Романо.
Бритт старательно вчитывалась в мелкий шрифт распечатки.
— По крайней мере, введение мне по силам. Это выдержка из письма аббата Луи Фуке своему брату Николя Фуке, министру финансов Людовика Четырнадцатого. Датировано двенадцатым апреля тысяча шестьсот пятьдесят шестого года.
Перевод послания давался Хэймар явно с трудом: и сам текст, и ее познания во французском требовали обновления. Наконец она смущенно взглянула на Романо:
— Я поняла только некоторые отрывки. «Мы с ним имели беседу по некоторым вопросам, из коей я смогу тебе передать… поскольку… посредство месье Пуссена даст тебе такие преимущества, коих и короли не всегда бывают… когда-либо… в будущих веках открыть… и манускрипты эти имеют такую важность, что в мире дотоле ни единого… богатство».
Напрасно Бритт щурилась — дальше ничего не выходило.
— Простите, это все, на что я способна.
Она раскрыла сумку «Коуч» и принялась рыться в ней, пока не извлекла миниатюрную цифровую «мыльницу». Сфотографировав листки с комментариями и сами снимки, она пояснила:
— Во всяком случае, это наглядно доказывает, что у Соньера были единомышленники и они верили, что все домыслы о великой тайне или кладе, найденном им, строятся не на пустом месте.
Романо, качая головой, ответил уклончиво:
— Или же они сочли, что так проще привлечь к их безвестной деревушке побольше туристов.
Он прошел дальше, где в стеклянных ящиках хранились другие документы.
— И здесь что-то о сокровищах…
Бритт взглянула на листок, озаглавленный «Легенда о реннском сокровище», текст которой, к счастью, был представлен на трех языках: «В восемнадцатом веке пастух по имени Парис набрел в поисках пропавшей овцы на лаз, выведший его к пещере со скелетами и грудами золота. Наполнив шапку монетами, Парис возвратился в деревню, но был обвинен в воровстве и убит, поскольку наотрез отказался разгласить, где он взял свое 'сокровище'».
— Может быть, вот каким образом Соньер обогатился — наряду с продажей приглашений на мессы, — заметил Романо. — Вы говорили, что Соньер будто бы носил в деревню камни в угольном ведерке. Что, если он нашел золото и перетаскал его к себе в домик под булыжниками?
— Ага, или не золото, а кости Марии Магдалины. Или одни камни. Или вообще — Святой Грааль. — Бритт в раздражении всплеснула руками. — Все это так мало похоже на научную экспедицию, что просто не передать!
— Понимаю, что вы ожидали несколько иного, но никакой катастрофы я тут не усматриваю. Вы же сами утверждали, что надо испробовать все возможные варианты и уметь отойти от общепризнанной догмы. Мы видим здесь свидетельства людей, которые лично знали аббата Соньера. Даже среди туристского нашествия можно отыскать что-нибудь стоящее. Фотографируйте все, что, по вашему мнению, заслуживает внимания, а я от себя преподнесу вам несколько брошюр и видеозаписей. Когда вернетесь в Нью-Йорк, все как следует посмотрите, и, может быть, недостающие части головоломки займут свое место в общей картине. — Он взглянул ей прямо в глаза: — Вы немало времени посвятили разнообразным теориям. Если вам не удастся найти им реальные доказательства, то, надеюсь, вы все же пересмотрите некоторые из своих выводов.
Бритт осознала, насколько он прав, но ведь ей еще предстоял завтрашний день, с получением полного Евангелия от Иакова и разоблачением всех тайн. Так и будет, если только это обещание не обман, не гнусная шутка. Нет, невозможно поверить: священников убили, в нее саму стреляли — какой тогда в этом смысл? Она кивнула и взглянула на часы, заметив, что большинство туристов уже направляются к выходу из поместья Соньера.
— Давайте пойдем дальше, пока нас здесь не закрыли или пока совсем не стемнело.
В Саду Голгофы они посетили Вестготский столп, воздвигнутый Соньером. В путеводителе указывалось, что вершина и основание колонны поменялись местами в знак того, что разгадка секрета, скрытого внутри церкви, тоже связана с перевертышем. В самом низу Хэймар и Романо рассмотрели надпись: «Христе, храни люди Твоя от всякой напасти». Там же было выгравировано слово «Миссия» и дата — 1891, которая вверх ногами выглядела как 1681 — год, значившийся на надгробии маркизы Бланшфор. Бритт передала книжицу Романо, не снимая мизинца со сноски. Он прочел и резюмировал:
