В спальню Кортни вбежал Брэндэн. Увидев жену, лежавшую без сознания, он побледнел.
– Что случилось?
Выслушав подробный рассказ Шарлотты о визите Мэрили, Брэндэн грубо выругался и в ярости ударил кулаком по стене. Кровь выступила на его руке от этого удара. Брэндэн готов был рвать на себе волосы от отчаяния. Если что-нибудь случится с ребенком, Кортни обвинит во всем его. Она больше никогда ему не поверит, никогда не простит.
– Мэрили! Я убью эту лживую гадину!
– Молодой человек, – с упреком прошептал доктор Фарадей, – не могли бы вы оградить вашу жену от Мэрили?
– Как она, док?
В ответ доктор неопределенно пожал плечами, Брэндэн снова выругался.
Он сидел возле постели Кортни, держа ее тонкую ручку в своих вспотевших ладонях. Через несколько часов ее веки затрепетали, она приоткрыла глаза и, увидев его, стала отталкивать.
– Она обманула тебя, Корт, – сказал он, – позволь мне все объяснить.
– Я… я по горло сыта твоими бесконечными объяснениями, – отрывисто сказала она. – Сейчас уходи. Оставь меня в покое…
– Она не способна здраво рассуждать сейчас, сынок, – вмешался доктор Фарадей. – Она обезумела от горя, и у нее все болит. Оставь нас. У нас впереди еще длинная ночь.
Шарлотта взяла Кортни за руку и стала шептать ей ласковые слова. Время тянулось бесконечно долго. Кортни чувствовала, что что-то не так. Озабоченные осунувшиеся лица вокруг, приглушенные разговоры. Все это вселяло в нее тревогу.
Брэндэн сидел рядом и держал ее за руку.
– Корт, дорогая. Некоторые… осложнения. – Его голос надломился. – У нас еще будет другой ребенок.
– Осложнения с… с моим ребенком? – В ее голосе послышались рыдания.
– Мы родим другого ребенка. Я тебе обещаю.
Начались новые схватки. Она хотела, нет, ей был необходим именно этот ребенок.
– Уходи прочь, – выдохнула она, – к дьяволу! Никто не отнимет у меня моего ребенка.
– Корт, наш ребенок может остаться без матери, сиротой.
– Вот и прекрасно. Тогда у тебя будет твой сын и твоя потаскуха. Можешь быть доволен. – Ее опять пронзила боль, она застонала.
Доктор Фарадей силой выставил Брэндэна за дверь.
– Сделайте все возможное, док, – взмолился Брэндэн, – я не могу ее терять.
– Понимаю, сынок.
Слова упреков сорвались с губ Кортни.
– А сейчас уходите. С вами ей становится только хуже.
Доктор Фарадей запер за Брэндэном дверь и подошел к ней. Кортни испугалась, увидев, что он снова что-то наливает на еще влажный платок.
– Нет! Нет! – Она отчаянно пыталась оттолкнуть его руку, но он, шепча ласковые слова, все-таки накинул платок ей на лицо.
Сначала Кортни не хотела поддаваться действию наркоза, металась, но постепенно боль утихла, и она успокоилась.
Когда Кортни очнулась, то увидела Брэндэна, спящего в кресле возле ее кровати. Его короткая борода пахла табаком, брэнди и потом. Лоб и лицо были изборождены морщинами, на щеке проступил шрам. Казалось, он постарел на десять лет.
У нее во рту было сухо, она не могла двинуть своими потрескавшимися, распухшими губами, но, увидев, что она пошевелилась, Брэндэн поднялся и приложил влажную ткань к ее губам.
Она ощупала рукой свой живот. Он был плоским.
– Мой ребенок мертв. – Ее слова прозвучали скорее как утверждение, чем как вопрос.
– Да, – ответил он, – роды были очень трудными и сложными. Пуповина… – Его голос прерывался, он… плакал. Вместо властного, сильного мужчины она видела перед собой сломленного горем человека. Вот так жизнь ломает сильных и превращает их в слабых.
– Кто это был? – Ее голос звучал странно спокойно, как будто она спрашивала о меню вчерашнего обеда.
– Девочка.
– Ты ее видел?
– Да.
– На кого она была похожа?
– Корт…
– Я вынашивала ее девять месяцев. Я имею право знать.
