– А когда мы поцелуемся? Тоже при случае? – спросил он.
– Может быть, через годик… как-нибудь… а может, и никогда, – ответила я, убегая.
Он побежал за мной, пытаясь взять меня за руку, но я его оттолкнула. Нас, видимо, заметил кто-то из класса Грейс, потому что она сгорала от любопытства, пока мы шли домой.
– Ты держалась за руки с Тоби Бейкером! – сказала она.
– А ты откуда знаешь Тоби Бейкера?
– Его все знают. Ижка и Фижка говорят, что он обалденный парень.
– Ну, на них легко произвести впечатление. И я не держалась с ним за руки. Не захотела.
– А я бы захотела, – сказала Грейс. – Он правда офигенно классный!
Я тяжело вздохнула:
– Прекрати, пожалуйста! Просто уши вянут. И ты ведь на самом деле ничего такого не думаешь. И мальчишки тебе так же не нужны, как мне. Ты просто порешь всякую чушь напоказ Ижке и Фижке, но их здесь нет! Мы тут с тобой одни, так что перестань изображать невесть что!
Грейс обиженно посмотрела на меня.
– Это ты у нас всегда изображала невесть что! И зачем ты вечно говоришь гадости про Ижку и Фижку? Это ведь мои подруги. Я с тобой больше не разговариваю, вот!
Я рассмеялась. Я же знаю, что Грейс не может молчать больше пяти минут. Уже через минуту она спросила:
– Ну правда, что у тебя с Тоби Бейкером? Он теперь твой мальчик?
– Нет. Но, кажется, ему бы этого хотелось. Он ко мне все время липнет, – ответила я.
Тоби меня не интересовал, но знать, что я ему нравлюсь, было все же приятно, тем более что другие девчонки так за ним увивались. Я знала, что он считается самым завидным кавалером в нашем классе, но не подозревала, что его популярность распространяется на всю школу и даже маленькие дурочки вроде Ижки и Фижки по нему вздыхают.
– Вот было бы здорово, если бы ты с ним встречалась! Ижка и Фижка меня страшно зауважают, если узнают, что Тоби Бейкер встречается с моей сестрой. А ты могла бы пригласить его к нам на чай, а я бы пригласила их, и они бы с ним познакомились.
– Он как раз хотел к нам приходить, чтобы мы помогали друг другу с уроками.
– Ой, Пру! – Грейс запрыгала от восторга, задирая над толстыми коленками розовое платье с пандами.
– Грейс, прекрати вести себя как трехлетняя, честное слово!
– Ты опять вредничаешь.
– Это ты ведешь себя как младенец. И зря радуешься – я не собираюсь его приглашать.
– Почему?
– Ты только представь, как мама будет суетиться и задавать ему кучу умных вопросов…
– Да уж. А папа просто рехнется, если узнает, что у тебя появился мальчик…
– Ну, папа у нас уже рехнулся, – сказала я со вздохом.
На самом деле я так не думала. Я понимала, что отец в здравом уме. Но слушать, как он повторяет за мной простейшие слова и фразы, было жутковато. А уж когда на него находил очередной приступ ярости и он принимался твердить свое любимое ругательство, как сатанинский вариант буддистского заклинания, он выглядел определенно помешанным.
На этот раз он пребывал в дурном настроении, потому что физиотерапевт заставила его надеть чужие шорты на время гимнастики. Отец был смертельно оскорблен, отказывался выполнять упражнения и шипел от ярости при взгляде на свои обнаженные тощие ноги. Его всегда возмущали шорты, как на женщинах, так и на мужчинах. Нам с Грейс не разрешалось их носить, даже когда мы были маленькие.
Мы подождали в коридоре, пока мама помогла ему натянуть пижамные штаны, но настроение у него не улучшилось. Он все время показывал пальцем на мешковатые черные шорты, висевшие на спинке кровати. Можно подумать, что там сидела гигантская летучая мышь, готовая порхнуть ему в лицо.
– Да, папа, шорты, – сказала я бесчувственно. – Скажи «шорты».
Папа сказал нечто гораздо более выразительное.
– Бернард, но врачи хотят тебе помочь, – взмолилась мама. – Физиотерпевт говорит, что, если ты будешь делать гимнастику, нога у тебя снова будет работать.
– Я знаю, папа, что ты не любишь гимнастику, но она полезная! – сказала я.
– Я тоже не люблю гимнастику. Хуже всего для меня в школе физкультура, – сказала Грейс.
Наступило молчание. Грейс сидела тихо-тихо, все шире раскрывая глаза. До нее наконец дошло, что она сказала. На мамином лице выражалось отчаяние. Отец недовольно потряс головой.
– Что? – спросил он. – Что-что?
– Она сказала, что не любит гимнастику, дорогой. Я ее тоже не люблю. Куда запропастилась девушка с чайным подносом? Я думаю, тебе самое время попить чайку.
Отец насмешливо посмотрел на нее. Мамины попытки его отвлечь он распознавал тут же.
– Что? – переспросил он, обращаясь ко мне.
