потрескивают в камине.
Он взял Эйлин за подбородок, легонько повернул ее лицо к себе и начал покрывать губы, щеки, глаза короткими, нежными, дразнящими поцелуями.
– Пойдем наверх?
– Прямо сейчас?
Эйлин вдруг почувствовала страх и неуверенность. В свои двадцать девять лет она, к сожалению, не слишком искушена в сексе. Но Скотт, не сомневалась, был в этом плане знатоком. Что, если она его разочарует?
– Но ведь… – начала она.
– Еще светло? Ты это хотела сказать? – нетерпеливо перебил ее Скотт, глядя на Эйлин в упор. – Но ведь ради любви и наслаждения люди вступают в брак, разве ты не понимаешь?
– Ради секса?
– В том числе. Мы же договаривались о нормальном браке. А чем, по-твоему, занимаются молодые в медовый месяц?
– Я прекрасно понимаю. Правда, несколько странно сразу прыгать в постель с тем, кто даже несколько слов не произнес после свадьбы.
– Да и ты не отличаешься многословием.
– С кем разговаривать? С камнем?
– Но почему? – запротестовал Скотт, опять гладя ее волосы. Потом пальцы перебежали на шею, стали гладить грудь. – Я вовсе не каменный, Эйлин.
Он коснулся губами ее рта, трепетно ожидая ответа. Тихая ласка воспламенила Эйлин больше, чем страстные объятия. Скотт как бы исследовал тело, изучая ее ощущения и реакцию. Эйлин теснее прижалась к твердому, мускулистому торсу. Электрический разряд пронзил все ее существо, она мгновенно погрузилась в пучину буйных неконтролируемых чувств. Скотт обнял ее за талию и повел в спальню.
10
Лежа в шезлонге возле дома, Эйлин лениво наблюдала, как Скотт жарит в переносном гриле бифштексы. У подножия деревьев резвились белки, в темнеющем воздухе начали танцевать светлячки, слышалось пение цикад.
И хотя винный погреб на ранчо не отличался размерами, подбор вин был отменным. И Скотт следил за тем, чтобы бокал Эйлин не пустовал. Она потягивала изумительное бургундское и перебирала в памяти события минувшего дня. Скотт оказался замечательным любовником – умелым, внимательным, нежным. И тем не менее девушку не покидала непонятная тревога из-за очень странного настроения Скотта на свадьбе. Да уймись же! – ругала она себя. Может, это всего лишь естественное волнение. Не делай шума из ничего. Ведь сейчас-то он доволен!
Мысли ее нарушил Скотт.
– Пойдем в дом? – Он вынимал из гриля аппетитные бифштексы. – Здесь, конечно, приятнее, но скоро нас съедят комары.
Эйлин последовала за ним. Скотт поставил деревянное блюдо с румяным мясом на стол, потом принес из кухни свежую зелень.
– Как хорошо, что хоть кто-то из нас умеет готовить, – похвалила Эйлин.
– Не радуйся прежде времени. Салат и бифштексы – практически предел моих кулинарных талантов.
– Плохо, – покачала она головой.
После обеда молодожены вернулись в гостиную. Пейзаж за окном изменился. В вечернем темно-синем небе светил серп луны, бриллиантами сверкали миллионы звезд. В темноте, когда не горели неоновые фонари, они казались особенно чистыми и яркими, даже умиротворяющими. Скотт находился в благодушном настроении, и остаток вечера прошел лучше, чем ожидала Эйлин.
– Расскажи, как ты купил ранчо.
– По счастливой случайности, – ответил он, приглашая жену сесть рядом с ним на кушетке. – Я представлял клиента, который владел кое-какой собственностью неподалеку отсюда. Ему принадлежал старинный особняк, подлежащий охране как историческая ценность. – Скотт взял график с кофейного столика и налил в бокалы ликер. – Так вот, главным препятствием при разделе имущества в разводе супругов и стал тот самый дом. И еще пудель. Я сам люблю собак, и распри из-за пса мне понятны. Ну а чтобы оценить другой предмет спора, мне пришлось предпринять путешествие в эти края.
– И кому же досталось имущество?
– Никому. После нескольких месяцев бесплодных попыток судья вынес решение продать дом и разделить выручку. И вот, когда я здесь наблюдал за продажей имения, случайно набрел на такое вот милое местечко и просто влюбился. Приезжаю сюда при каждом удобном случае. Ни разу не пожалел о покупке.
– А кому достался пудель?
– Никому. Жюри присяжных учредило над ним двустороннюю опеку – шесть месяцев песик живет у одного хозяина, полгода – у другого.
– Ты шутишь?
– Ничуть. Так что у собачки всегда вдоволь вкусного корма… она окружена нежностью… – Скотт ласково прикоснулся губами к шее Эйлин, – … заботой, – его руки обхватили жену и притянули к себе, – … любовью…
Утром Эйлин разбудил запах свежесваренного кофе. На лестнице послышались шаги, и в комнате появился Скотт с подносом в руках.
– Что вы предпочитаете – кофе, чай или меня? – с усмешкой спросил он, ставя поднос на столик перед кроватью.
Эйлин придирчиво заглянула в чашки.
– Не вижу никакого чая, – пожала она плечами и принялась за кофе.
– Ладно, не будьте столь разборчивы. Честно говоря, я был уверен, что вы предпочтете меня, потому и не позаботился о чае. – Он забрался к ней под одеяло и тоже взял чашку. – Поедем в соседний городок? На ланч? – Несколько раз Скотт быстро поцеловал Эйлин в шею. – Хм… только давай потом… попозже. – Губы его опять скользнули по ее шее, лицу, теплое дыхание защекотало ухо. – Эйлин, как я люблю… – Он помедлил. Затрепетав, она выжидающе глядела на мужа. – Как мне нравится твое тело!
Сердце ее оборвалось и словно провалилось. А ей-то показалось, что Скотт хочет признаться в любви… Но нет, только не он, который отлично владеет собой и никогда не сорвется – даже в порыве страсти. Впрочем, даже если бы он случайно признался в любви, суть их отношений не изменилась. И все же, думала она, приятно лежать рядом, положив руку ему на живот, и чувствовать, как он обнимает твое тело.
Днем они с интересом осмотрели достопримечательности соседнего городка, заглянули в местные антикварные лавочки, пообедали в небольшом ресторанчике.
Эйлин осталась очень довольна поездкой. Скотт держался гораздо раскованнее, чем накануне. Пообещал устроить экскурсию по ранчо верхом на лошади, а потом – рыбалку. Эйлин надеялась, что они привыкнут друг к другу, сблизятся, научатся лучше понимать друг друга, поделятся воспоминаниями. Порой ей казалось – вот-вот начнется настоящая семейная жизнь.
Но, увы, все надежды рассыпались в прах, едва они добрались до дома. За дверью, где-то в глубине, надрывался телефон. Скотта в Хьюстоне ждала срочная встреча с клиентом. Эйлин думала, он откажется, деликатно сославшись на медовый месяц. Однако, к ее изумлению, муж с готовностью согласился.
Явно раздосадованная, Эйлин, не показывая тем не менее обиды, наскоро покидала в чемодан его вещи и последовала за Скоттом к машине.
– Извини, – сказал он, – ничего не поделаешь.
Она не ответила и, избегая его взгляда, села в салон.
По дороге Скотт молчал. Высадив Эйлин возле дома, сразу уехал, даже не поцеловал на прощание.
Итак, дней десять Эйлин предстояло провести в одиночестве. Она старалась убедить себя, что не имеет права злиться, обижаться, чувствовать себя покинутой. В конце концов, она же не собиралась после свадьбы круто менять образ жизни. Стало быть, и Скотт должен пользоваться подобными привилегиями. Эйлин решила не терять времени и выйти на работу. Джинни, конечно, расстроится из-за нее, хотя подруге известно про их договоренность. Однако совершенно необязательно признаваться, как ей обидно и горько
