она не последовала за ним, на нее бы никогда не напали…
Прошлую неделю в розовом домике все были очень заняты. В то время как Аликс и Сьюзен Джейн упаковывали свое имущество, Антония собирала собственные вещи. Затем Патрик помог ей донести чемоданы до набережной, где они взяли речное такси, которое доставило их к палаццо.
Хотя она отказывалась от его помощи, Патрик настоял, чтобы поехать с ней. Спорить с ним было невозможно, тем более в присутствии бдительного лодочника.
— Входите! — холодно приказал Патрик, беря ее за талию и опуская в лодку. Антонию взбесило, что его властное обращение с ней с одобрением было встречено лодочником. Потом он сам забрался в лодку и, сказав ей: — Сидите здесь, — взял ее за плечи и, как ребенка, усадил на место.
Они поехали по каналам. Антония смотрела на голубое небо, на изысканные набережные Венеции, с каждой стороны окаймленные водой, на золотую мозаику и купола Сан Марко, видные на расстоянии, любовалась излучиной Большого канала, мерцающими розовыми и кремовыми дворцами, фантазиями в камне, олицетворением Ее Светлости, сиятельной республики Венеции.
Они причалили к палаццо. Патрик помог ей занести чемоданы во внутренний дворик, заполненный терракотовыми горшками с апельсиновыми деревьями и розами, геранью, плющом и папоротником, ползущим по каменным ступеням к портику, этой длинной мрачной комнате, более напоминавшей широкий коридор, увешанной чудесными картинами и скульптурами, со столами, на которых были выставлены некоторые экспонаты коллекции Девонов.
Навстречу им вышла Лусия.
— Мадам нет дома, она отправилась на кофе к баронессе. Вы знаете, где ваша комната?
Она осуждающе взглянула на Патрика.
— А кто этот мужчина? Почему вы приводите сюда посторонних без разрешения мадам?
Антония объяснила, кто он, а Патрик поцеловал Лусии руку и, к изумлению Антонии, оливковая кожа женщины слегка порозовела.
— Он художник? Я знаю, какие они, еще более коварные, чем обычные мужчины! — вскинула голову служанка. — Ну, я приготовлю для вас кофе, пока вы занесете сумки наверх.
— Он не останется здесь, я все сделаю сама, — сердито сказала Антония, удивляясь, как легко Патрик «справился» с Лусией.
— Вы не понесете это наверх! — грубо отрезал Патрик, подхватил большую часть чемоданов и начал взбираться по длинной мраморной лестнице.
— Мне кажется, с ним не так легко иметь дело, как с племянником мадам! — хихикнула Лусия.
Пылая от возмущения, Антония подхватила чемоданы, оставленные Патриком, и прошла за ним.
Патрик ждал ее в начале длинного темного коридора.
— Какая из комнат ваша?
Она пошла вперед к высокой, темной, покрытой лаком двери, которая была открыта, и зашла внутрь. Патрик последовал за ней, поставил чемоданы и оглядел гостиную.
— Великолепно! Какая громадная комната. Но тут нет постели.
— Следующая дверь. В моем распоряжении несколько комнат.
Она была довольна, как ребенок, сказав ему это, и ожидала, что произведет на него впечатление. Но Патрик бросил на нее пристальный взгляд и пошел осматривать другие комнаты. Антония последовала за ним, пытаясь угадать, о чем он думает.
— Это и есть дворец, который однажды унаследует ваш отсутствующий жених? — сказал он с иронией в голосе, наконец обернувшись к ней.
Антония кивнула головой, зная, что за этим последует язвительное замечание.
— Я могу понять, почему вы его находите таким привлекательным!
Оскорбление вывело ее из равновесия.
— Это подлая ложь! Я не интересуюсь деньгами Сая, и не из-за них я собираюсь выйти за него замуж. Я вышла бы за него замуж, даже если бы у него не было ни пенни.
Патрик внимательно смотрел на ее покрасневшее лицо.
— При условии, что он не будет пытаться заниматься с вами любовью?
Это было невыносимо, так как очень похоже на правду. Она ударила вслепую, но Патрик опередил ее. Когда рука взлетела в воздух, он поймал Антонию за кисть и грубо притянул к себе.
— Вы ведь не собирались ударить меня, не правда ли, Антония? Осторожнее, вы начинаете терять контроль над собой, а этого никогда не следует делать, не так ли? Вы должны сдерживать свои естественные порывы, иначе можете выдать себя. Ведь вы женщина со всеми женскими инстинктами и потребностями.
— Оставьте меня!
— Через минуту, — сказал он мягко. — Но сначала…
Поцелуй, захвативший ее в плен, был таким крепким, что она непроизвольно откинула голову назад и инстинктивно вцепилась в него, чтобы не упасть. Его рот был горячим и безжалостным. Она лихорадочно противилась, но губы Патрика так притягивали ее, что она ничего не могла с собой поделать.
Патрик освободился от ее рук, но только для того, чтобы еще сильнее обнять ее за талию. Она могла бы вырваться, но ее губы раскрылись, покоряясь страсти поцелуя. Девушка чувствовала, как его рука, подобно руке скульптора, создающего статую из бесформенной глины, изучала ее тело. Его пальцы были нежными и чувствительными. Она дрожала, ее глаза были закрыты, а руки в беспомощном волнении вцепились в его рубашку. Пробудившаяся чувственность охватила ее.
На ней была коротенькая кофточка без рукавов, он расстегнул ее, а затем и кружевной лифчик, и начал медленно гладить и ласкать ее грудь.
Сила страсти настолько охватила Антонию, что она словно в дурмане начала расстегивать его рубашку. Она жаждала прикоснуться к нему. Ее руки скользнули внутрь, найдя его твердую мускулистую грудь, гладкие загорелые плечи, плоский живот, а потом медленно начали спускаться к низу живота.
Патрик прерывисто дышал, стон удовольствия вырвался из его груди, и он покрыл ее шею пылкими поцелуями.
Их тела тесно прижимались друг к другу. Каждое движение зажигало внутри нее дикие искры желания.
Патрик, густо покраснев, прервал поцелуй и взглянул на нее потемневшими от страсти глазами.
— Теперь, может быть, вы признаете правду! Вы не влюбились в Сая Девона, вы никогда не хотели его. Если вы выйдете за него замуж, загубите его жизнь и свою.
Пораженная до глубины души, Антония молча смотрела на него. Патрик говорил правду.
7
Сай позвонил ей вечером после обеда в палаццо, чтобы убедиться в том, что переезд прошел гладко. Его тетя была в гостях. Антония поужинала одна и была уже в постели.
— Я надеюсь, что не разбудил тебя, — волнуясь, сказал Сай. — Переезд не вымотал тебя?
— Утомил, и я собираюсь лечь спать пораньше, — сказала она и продолжила радостным тоном, что уже распаковала свои чемоданы, разложила вещи и удобно устроилась в своем новом доме. Но все время, пока говорила, Антония старалась придумать, как сообщить ему, о чем она действительно думает, но поднимать этот вопрос по телефону казалось невозможным. Девушка жалела, что он так далеко. Она хотела многое сказать ему, глядя в глаза.
Должно быть, голос выдал ее, потому что, когда она прекратила свой рассказ, последовало короткое молчание, затем Сай спросил:
— Что-нибудь не так, Тони?
Она вздохнула почти с облегчением.
— О, ты такой проницательный! Я не знаю, как ты догадался. Но ты прав, Сай, я думаю… гадаю. О, извини меня, Сай, я не знаю, как выразить это словами, я слишком смущена всем.
— Ты пытаешься сказать мне, что у тебя есть сомнения по поводу нашей помолвки, Тони? — спокойно
