Жаклин Уилсон
Девчонки в поисках любви
ДЕВЯТЬ ПОСВЯЩЕНИЙ!
ДЕВЯТЬ ТВЁРДЫХ РЕШЕНИЙ
ОДНА ДЕВОЧКА
Первый день после каникул. Плетусь пешком: опоздала на автобус. Не лучшее начало четверти. Девятый класс. Любопытно, что он мне готовит?..
Номер девять — номер девять — номер девять…
Это из «Белого альбома» «Битлов», почти что классика, сумасшедший микс на десерт пластинки. Джон Леннон погиб, когда меня и на свете не было, но у нас с ним несомненное родство душ. Он рисовал прикольные картинки, носил очки с толстыми стёклами, всех веселил и делал что хотел. Я тоже рисую прикольные картинки, ношу очки с толстыми стёклами и веселю подруг. Правда, с «деланьем-что-хочу» посложнее.
Половина девятого. Если бы я могла выбирать, лежала бы сейчас в постели, свернувшись калачиком, и досматривала сны. Вот Джон Леннон мог лежать в постели целыми днями, помните — и Йоко Оно с ним. Они даже интервью давали в постели. Вот клево.
Так вот, если бы я сама за себя решала, не вылезла бы из-под одеяла до полудня. Затем — завтрак. Горячий шоколад с пончиками. Послушать музыку, порисовать. Фильм посмотреть. И снова перекусить. Заказать пиццу. Или лучше салат?.. Если лежать весь день, недолго и растолстеть. Не хотелось бы выглядеть как кит, выбросившийся на берег.
Итак, салат. Зелёный. И зелёный виноград. И… что там у нас ещё зеленого цвета? Магда угощала меня французским мятным ликёром, зеленее некуда. Только что-то он меня не впечатлил. На вкус как зубная паста. Ну и ладно, бог с ним.
Точно — затем я позвоню Магде, и Надин тоже, будем трепаться до вечера. А потом…
Уже вечер, так? Я приму ванну, вымою голову и надену… Что бы мне надеть? Уж точно не пижаму с мишками. Мне же не пять лет. Но и не атласную комбинацию. Терпеть их не могу. А, знаю: белоснежную рубаху до пят, расшитую розами всех цветов радуги. А на каждый палец нацеплю по большому яркому кольцу.
И лягу на спину, как моя обожаемая Фрида Кало[1], божественная латиноамериканка, чудесные брови, невообразимые серьги, цветы в волосах.
Лежу в постели, прекрасна, как богиня. Внизу хлопает дверь. Шаги. Пришёл мой парень…
Одна беда — парня-то у меня и нет. Впрочем, как и рубахи в стиле Фриды Кало, собственного телефона, телевизора и видеомагнитофона. И сплю я на продавленном матрасе, потому что мой братец Моголь прыгает на нём как на батуте, стоит выйти за дверь. Пустяки, мне не жаль. Не надо вещей, был бы парень. Ну пожалуйста…
И в это самое мгновение прямо передо мной возникает невероятно красивый блондин с блестящими карими глазами. Он обходит машину, припаркованную чуть ли не посередине тротуара. И делает шаг в сторону, чтобы не столкнуться со мной, — а я тоже делаю шаг, чтобы не столкнуться с ним. В ту же самую сторону. Он делает шаг в другую сторону. И я вместе с ним. Так мы топчемся на месте, будто тустеп танцуем.
— О… Э… Прости! — бормочу я, запинаясь. К щекам приливает кровь.
А он здорово владеет собой. Слегка изгибает бровь. И молчит, только улыбается.
И я остолбенело стою на месте, а он наконец огибает меня и идёт прочь.
Я оглядываюсь. И он оглядывается. Честное слово. А вдруг… вдруг я ему понравилась? Да нет, безумие. Потрясающая внешность, и лет ему не меньше восемнадцати — как такой может влюбиться в маленькую глупую школьницу, которая путается в собственных ногах?
Смотрит он мне явно не в глаза. А гораздо ниже. Он разглядывает мои ноги! Ну точно, нельзя было так сильно укорачивать юбку. Я сама её вчера подшила. Могла бы отдать и Анне, но я её знаю — укоротит на сантиметр-два, не больше. А мне нужна мини. Вот только шить я толком не умею. И вышло слегка криво. А когда я в неё влезла, вдруг оказалось, что все ноги на виду.
Анна ни слова не сказала. Представляю зато, что она подумала.
А папа не смолчал:
— Боже правый, Элли, она же едва трусы прикрывает!
— Да что с тобой? — вздохнула я. — Пап, я надеялась, ты хоть чуть-чуть следишь за модой. Сейчас все носят мини.
Святая правда. У Магды юбка ещё короче моей. Но у неё такие длинные загорелые ноги. И она ещё недовольна — мол, слишком рельефные мышцы. В детстве Магда занималась бальными танцами и степом, а джаз не бросила до сих пор. Недовольство её притворное — Магда не упускает случая показать, какие у неё красивые ноги.
И Надин носит мини. Только ноги у неё не загорелые. С утра в школе — голые и белые, вечером, когда она надевает колготки, — чёрные. Надин боится солнца. Кожа у неё бледная, как у вампирши. И сама она хрупкая и тонкая, вся такая готическая. На стройных ногах мини смотрится шикарно.
Обидно быть толще лучших подруг. Ещё обиднее быть толще мачехи. Анна как картинка с обложки. Ей двадцать семь, а выглядит она ещё моложе. Все принимают нас за сестёр. Только очень разных. Анна такая стройная, такая очаровательная. Я невысокая и пухлая.
Не то чтобы я жирная, нет. Но лицо у меня до ужаса круглое. Да я везде круглая, как снежная баба. Пухлый живот, пухлые бедра. Даже колени — и те круглые. Впрочем, зато и грудь у меня округлая. Магда носит лифчик со вставками, чтобы грудь казалась больше. А Надин вообще плоская как доска.
Так что тут никаких претензий. Вот бедра бы постройней… Представляю, как я выгляжу в этой юбке сзади. Неудивительно, что блондин таращится.
И я быстро сворачиваю за угол, чувствуя себя полной дурой. Ноги дрожат, как желе. Кажется, они тоже покраснели от стыда. Розовые, как два окорока. Кого я обманываю? Я и правда жирная. Резинка неприлично короткой юбки врезается в живот. За лето я растолстела ещё больше. Особенно за последние три недели в Уэльсе.
Ужасная несправедливость. Все, все разъезжаются по шикарным местам. Магда была в Испании. Надин
