предназначен. Она оглянулась. В комнате по-прежнему было пусто. Входную дверь она на всякий случай оставила приоткрытой, но в коридоре тоже никого пока не было. Магда подумала, что успеет сделать все очень быстро: ей понадобится всего пара секунд, чтобы расстегнуть футляр, заглянуть вовнутрь, снова закрыть его и исчезнуть из комнаты. Теперь она просто обязана была узнать, что там лежит. Чувствуя себя любопытной первоклассницей, которая нашла в доме тайник, куда ей не позволяют заглядывать, Магда протянула руку к медным застежкам и ловко открыла их. Металл заскрипел, будто в замочки попал песок. Затем девушка одним движением распахнула футляр, при этом петли так же противно скрипнули.
Поначалу она не могла сообразить, что за предмет предстал перед ее глазами. Он излучал холодный голубоватый блеск и был сделан из чего-то наподобие стали. Хотя Магда не могла точно сказать, что это за металл.
Сам предмет имел форму удлиненного клина, сильно заостренного на конце. Боковые его кромки были сплющены и заточены. Он напоминал чем-то меч. Ну, конечно же — это и был меч! Или палаш. Только у меча этого отсутствовала рукоятка, а тупой конец с почти прямыми углами имел длинный четырехгранный выступ, и было ясно, что как раз этим шипом он и должен вставляться в гнездо эфеса. И если соединить его с рукоятью, то получится очень мощное и грозное оружие.
Внимание Магды привлекли знаки, выгравированные на мече. Они были не просто нарисованы, а именно вырезаны в голубоватом металле. Девушка провела пальцем по замысловатым углублениям и почувствовала все извилины этих таинственных знаков. Они были похожи на руны, но таких ей прежде видеть не приходилось. Магда неплохо была знакома с древнегерманскими и скандинавскими рунами — ей попадались даже символы начала третьего века. Но эти, видимо, были еще старше. И намного. От них так и веяло стариной, и девушка удивилась: кто же и когда мог выковать этот меч?
И в этот момент дверь в комнату громко хлопнула.
— Ну что, вы нашли то, что искали?
Магда испуганно отскочила в сторону, и крышка футляра захлопнулась, закрыв страшное оружие. Девушка повернулась к вошедшему Гленну. Сердце ее бешено колотилось — она была до смерти перепугана. И еще ее мучили угрызения совести.
— Гленн, дело в том, что я…
Гленн негодовал.
— Я думал, вам можно доверять! Что вы надеялись отыскать здесь?
— Ничего… Я пришла, чтобы повидаться с вами. — Она не могла понять, что его так рассердило. Да, ему может быть неприятно, что она без спроса зашла в его комнату, но не до такой же степени!..
— Неужели вы решили, что я спрятался в этом шкафу?
— Конечно, нет! Я… — «А зачем я все это объясняю? — подумала вдруг она. — Любая моя отговорка покажется сейчас глупой и неуместной». Разумеется, ей не следовало сюда приходить. И вот она стоит теперь перед ним в полной растерянности. Не зная, куда девать глаза от стыда. Застигнутая врасплох, пойманная на месте преступления. И потом, почему он так злится? Магда сама уже начинала сердиться на него и решила дать достойный отпор. — Мне захотелось узнать о вас побольше. И я пришла к вам, чтобы поговорить. Мне… мне нравится разговаривать с вами. Но я практически ничего о вас не знаю. — Тут она решительно замотала головой. — Нет, разумеется, больше этого не повторится.
Она шагнула вперед, твердо намереваясь уйти, раз уж ему так не терпится побыть наедине с собой. Но до двери Магда все-таки не дошла. Когда она проходила мимо хозяина комнаты, тот неожиданно схватил ее за руку. Не сильно, но она поняла, что Гленн не собирается так просто отпустить ее, и остановилась. Потом он осторожно повернул девушку лицом к себе, и их глаза встретились.
— Магда… — начал он и замолчал, притянув ее еще ближе, и вдруг прижался губами к ее пылающему лицу. Магда почувствовала, что хочет оказать ему сопротивление, крепко сжать кулаки и оттолкнуть его прочь. Но это был лишь слабый застарелый рефлекс, и он тут же погас, не успев претвориться в действия. В тот же миг ее разум и тело обожгло ослепительным огнем страсти, и она нежно обхватила его шею, еще сильнее прижимаясь к могучим мускулам его груди. Позабыв обо всем на свете и утопая в этой сладкой истоме, Магда доверчиво расслабила губы и закрыла глаза. Язык Гленна проник ей в рот, и она удивилась такой смелости — еще никто не целовал ее так! — и тут же Магда содрогнулась в приливе сказочного блаженства. Руки Гленна ласкали ее, нежно гладили через одежду спину и ягодицы, то и дело переходя к напряженной груди; и где бы они ни коснулись ее тела, оставалось приятное возбуждающее тепло. Потом эти руки поднялись к шее девушки, осторожно развязали косынку и отбросили ее в сторону, затем опустились ниже и начали медленно расстегивать пуговицы толстой вязаной кофты. Она не останавливала Гленна. Одежда мешала ей, душила и стягивала, а в комнате почему-то сразу стало нестерпимо жарко… Теперь ей просто необходимо было сбросить с себя эти удушающие путы.
Был момент, когда у Магды появилась возможность остановить его, прекратить все это и убежать к себе: когда кофта была уже снята, какой-то внутренний голос вдруг зазвучал в ее голове: «Неужели это я? Что со мной происходит? Это же безумие!» Но этот голос принадлежал старой, прежней Магде — той, что осталась один на один с жестоким миром после смерти матери. И его слабый призыв тут же был заглушен другой Магдой — восставшей на обломках сокрушенных принципов Магды прежней. И эту новую Магду пробудила к жизни неиссякаемая сила страсти, пылающей в сердце мужчины, который сейчас крепко обнимал ее. Все прошлое с его традициями и понятиями сразу же потеряло свой смысл, а завтрашний день казался таким далеким, будто до него невозможно было дожить. Сейчас для Магды существовало лишь настоящее — только эти сладкие мгновения. И еще Гленн.
Вслед за кофтой белоснежная блузка так же легко соскользнула с ее плеч. Там, где распущенные волосы касались ее оголенной кожи — на шее, плечах и спине — она ощущала сильный жар, будто ее жгло огнем. Гленн опустил ей на талию плотно облегающий лифчик, и упругая грудь будто выпрыгнула наружу. Не отрываясь от горячих губ девушки, он начал нежно ласкать эту грудь, водя пальцем вокруг сосков, отчего они сразу же затвердели, и Магда тихо застонала от наслаждения. Наконец он провел руками по ее шее, покрыл поцелуями ложбинку между грудей, а потом обвел языком вокруг каждого соска, оставляя влажные круги там, где только что его пальцы начертили теплые кольца. Магда вскрикнула и выгнулась, прижавшись грудью к его лицу, содрогаясь и чувствуя, как волны сладкого экстаза начали медленно подниматься внутри ее жаждущего тела.
Гленн легко поднял ее на руки и отнес на кровать, потом аккуратно снял всю оставшуюся одежду, одновременно лаская губами грудь. После этого разделся сам и склонился над ней. И руки Магды словно обрели свою отдельную самостоятельную жизнь — они ласкали Гленна, ощупывая каждый дюйм его кожи, будто она хотела убедиться в том, что он живой, настоящий, и действительно рядом с ней. И вот он начал осторожно проникать в нее, и после короткого болезненного удара вошел целиком. А все, случившееся дальше, было еще восхитительнее.
«Боже мой! — думала Магда, когда волны растущего наслаждения начали жадно поглощать ее тело. — Так вот что это такое! Значит, именно этого я была лишена столько лет? Неужели это и есть та самая страшная супружеская обязанность, о которой с таким отвращением говорят многие замужние женщины? Не может быть! Это слишком прекрасно! Но я ничего не упустила, ведь раньше я не знала Гленна, а с кем угодно другим никогда бы не достигла и сотой доли такого блаженства».
Он начал медленное движение внутри нее, и она подхватила его ритм. Приятные ощущения удвоились, потом утроились, и вскоре ей показалось, что ее плоть растворяется в Гленне. Потом тело Гленна напряглось, и внутри себя она тоже почувствовала, как с неизбежностью нарастает лавина безудержного экстаза. И вот долгожданный момент настал! Спина ее выгнулась, ноги сами собой еще сильнее разошлись в стороны, и весь мир перед глазами Магды неожиданно раскололся и исчез в невероятном взрыве ослепительного огня любви.
Но через некоторое время он постепенно начал вновь собираться в единое целое, и Магда с восхищением наблюдала это, еле переводя дыхание и распластав в изнеможении свое счастливое тело рядом с Гленном.
Весь день они провели на этой узкой кровати, перешептываясь, смеясь и исследуя друг друга до мельчайших подробностей. Гленн знал очень многое и многому обучил ее. Получалось, что именно он знакомит Магду с ее же собственным телом. И он был таким нежным, терпеливым и ласковым, что много раз еще заставлял ее подниматься на вершину сказочного блаженства. Это был первый мужчина в ее жизни, но она не сказала ему об этом — он и сам все прекрасно понял. Она же была у него далеко не первой, но
