– С удовольствием, Алисия. Позвольте взять ваше пальто.
Сбрасывая всепогодное пальтецо, она понадеялась, что не вводит его в заблуждение. Хотя парень с виду порядочный. Что тут плохого?
Мэтьюс сдал оба пальто и махнул метрдотелю, который повел их через обеденный зал в дальний угол.
Не в силах ничего больше выдумать, Алисия заметила:
– Здесь очень мило.
– Никогда раньше не были?
Она качнула головой:
– Ем обычно за письменным столом и дома стараюсь закусывать поскорей и полегче. Нечасто хожу обедать.
Потому что не люблю сидеть в одиночестве за ресторанным столиком.
Он вдруг нахмурился:
– Я только что сообразил: надо было сначала спросить, любите ли вы чеснок. Если нет, лучше пойдем в другое место.
– Чеснок я
– А здесь кухня испанская, не мексиканская.
– Ну конечно, – сморщилась Алисия. – «Эль-Кихот», можно было догадаться. Но, прожив столько лет в Южной Калифорнии, любой ресторан на «эль» автоматически принимаешь за мексиканский.
– Столько лет? Я думал, вы живете в Нью-Йорке.
– Жила. И опять живу. Родилась здесь и выросла. В восемнадцать лет уехала в университет в Южную Калифорнию и десять лет тут не бывала.
Она не стала рассказывать, что собиралась поступить в университет на Гавайях – дальше всего от Нью-Йорка, от дома на Тридцать восьмой улице и все-таки в Соединенных Штатах. Однако университет Южной Калифорнии предлагал больше финансовых льгот, поэтому остановилась на нем.
Явился официант.
– Попробуйте креветок в зеленом соусе, – посоветовал Мэтьюс. – Лучшее блюдо в меню,
Алисия заказала, добавив диетическую пепси. Он попросил пива.
В ожидании расспрашивал о жизни на Западном побережье, она чувствовала, как успокаивается, рассказывая о себе. Пока вопросы не касаются жизни до отъезда. Подготовительные медицинские курсы, институт, стажировка... тяжелые, но хорошие годы.
Уехала из Нью-Йорка одним человеком, приехала в Калифорнию совсем другим. У той новой Алисии не было прошлого, никаких ни перед кем обязательств. Вышла из самолета заново родившейся, творением своих собственных рук.
Воспользовавшись принесенным заказом – металлической миской, полной крупных розовых креветок в соусе из зеленого лайма, – она сменила тему:
– Ну, хватит обо мне. Как насчет Флойда Стивенса?
– Сначала попробуйте, – предложил Мэтьюс, накладывая ей на тарелку щедрую порцию. – Зачем портить вкусное блюдо разговорами о подонке.
Алисия удержалась от раздраженного ответа. Она пришла сюда не ради еды, а за информацией, черт побери. Вместо этого разломила креветку вилкой пополам и попробовала. Боже, как вкусно. Просто невероятно. Быстро умяла вторую половинку. Даже не знала, как сильно проголодалась.
– Ну? – спросил он, внимательно на нее глядя. – Что скажете?
– Божественно, – признала она. – И правда, так вкусно, что никакие известия не испортят.
– Ладно, – вздохнул детектив. – Вот что мне удалось разузнать: похоже, красавчика Флойда не впервые застукивают с ребенком. Стоило немалых трудов, но я откопал на него еще три заявления.
Алисия воспрянула духом:
– Значит, на него есть досье... несколько случаев педофилии. Проклятье, как мы вообще могли пустить его в Центр?
– Притормозите. Нет никакого досье. Все жалобы отозваны.
– Отозваны? Все?
Он кивнул, медленно жуя.
– Видно, с финансами у него полный порядок. Сделал кучу денег на Уолл-стрит в восьмидесятых, ушел на покой молодым миллионером, располагая массой свободного времени и питая нездоровую страсть к ребятишкам.
Несмотря на вкусную еду, у Алисии пропал аппетит.
– Откупается.
– Или угрожает, как в вашем случае. Нашел себе в адвокаты истинную акулу. Поганый сукин сын любит хватать за горло.
– Иными словами, не просто пустые угрозы?
