Целитель

VII

— Выпейте, и давайте поговорим, — предложила Эл.

— Да говорить особенно не о чем, — коротко отрезал Дейлт. — Я немедленно покидаю планету на первом же корабле.

Они молча выпивали под звон посуды и гул голосов в переполненном ресторане. Мысли Стивена упорно возвращались к невероятной сцене в парке. Он вспоминал, как сам неудержимо шагал по траве ближе, ближе, надеясь по каким-нибудь признакам убедиться, что тут просто разыгрывается представление. Но страдальческий крик наказуемого и вздувшиеся на спине рубпы не оставляли сомнений. Никто в парке, кажется, не обращал особого внимания на происходящее. Некоторые останавливались, поглядывали на горевшее вверху табло и лениво шли дальше.

Он тоже посмотрел на табличку:

«А. НЕЛЬСО

Обвиняется в угоне частного наземного автомобиля 9–6.

Приговор вынесен 9-20. Апелляция отклонена.

Приговорен к публичному наказанию силой 0,6 единицы Гомлера, которое будет приведено в исполнение 9-24».

Порка завершилась, табло погасло. Осужденного отвязали, помогли сойти с платформы. Дейлт пытался угадать, от боли или от унижения выступили слезы на глазах юноши, когда на платформу поднялась молодая женщина лет тридцати, с каштановыми волосами. На ней была какая-то шлейка, прикрывавшая живот и груди, оставляя спину голой. Ее в свою очередь привязали к столбу, снова вспыхнула надпись:

«Г.Т. ХЭММЕТ

Обвиняется в краже миниатюрной видеокамеры в универмаге 9–8.

Приговор вынесен 9-22. Апелляция отклонена.

Приговорена к публичному наказанию силой единицы Гомлера, которое будет приведено в исполнение 9-24».

Цилиндр поднялся, выдвинул руку, поднял, женщина зажмурилась, закусила нижнюю губу… Дейлт круто развернулся и побрел прочь.

— Варварство! — воскликнул Пард, когда они перешли через улицу, вернувшись к магазинным витринам.

— Что? А как насчет брезгливости?

— Выставленные для желающих голограммы с изображением половых извращений — одно, а публичная порка — совсем другое. Как предположительно цивилизованный народ допускает подобные зверства из каменного века?

— Не знаю и знать не желаю. Толива только что лишилась перспективного гражданина.

В глаза вдруг бросилось знакомое лицо. Это была Эл.

— Привет! — воскликнула она, запыхавшись. — Извините за опоздание.

— Я даже не обратил внимания, — холодно ответил он. — Слишком увлекся атавистическим зрелищем в парке.

Она схватила его за руку:

— Пошли поедим.

— Уверяю вас, я не голоден.

— Ну, по крайней мере, выпьем и побеседуем.

Эл потащила его за собой.

— Давай, Стив. Интересно послушать, как она оправдает публичную порку.

Заметив у себя за спиной ресторанную вывеску, он пожал плечами и направился к входным дверям.

— Не туда, — остановила его спутница. — Этих на прошлой неделе лишили лицензии. Пойдем в «Лог», всего четверть квартала.

Она не пыталась завязать разговор по пути к ресторану. Дейлт позволил себе лишь однажды бросить взгляд в сторону парка. Оба не произнесли ни слова, пока не уселись за выпивкой. Скромную обстановку и тусклое освещение «Лог» компенсировал экстравагантным использованием настоящих живых официантов.

Только когда официант принес ему вторую порцию спиртного, Стивен, наконец, нарушил молчание.

— Вы хотели, чтобы я увидел порку, не так ли? — спросил он, глядя ей прямо в глаза. — Именно это имели в виду, говоря о «духе Толивы»? Что ж, я его сполна почувствовал, сыт по горло!

Эл со сводившей с ума терпеливой медлительностью потягивала напиток, а потом уточнила:

— И что такого возмутительного вы увидели?

— Порку! — Дейлт брызнул слюной. — Публичную порку! Подобные веши были запрещены на Земле задолго до того, как мы ее покинули!

— Вы предпочитаете тайную порку? — На ее губах мелькнула тень улыбки.

— Предпочитаю, чтобы никто никого не порол, и никак не могу оценить ваше чувство юмора. Я видел лицо женщины, полное боли…

— Кажется, вас особенно беспокоит, что к позорному столбу выставляют сегодня не только мужчин, но и женщин.

— Может быть, я просто старомоден, но не люблю смотреть, как бьют женщину.

Эл взглянула на него через край бокала:

— В вас много старомодного… Не замечаете, что в минуты волнения начинаете говорить архаическим языком?.. — Она вдруг резко оборвала фразу. — Ну, об этом в другой раз побеседуем. В данный момент мне хотелось бы разобраться в вашем уважительном отношении к женщинам.

— Прошу вас…

Она продолжала, не обращая внимания:

— Признайте меня не менее зрелой, ответственной и сознательной, чем любой мужчина в округе, и согласитесь, что если я совершу преступление, то сделаю это с полным пониманием дела. В противном случае вы нанесете мне личное оскорбление.

— Хорошо. Не будем отвлекаться на старые споры. Речь идет о телесном наказании в публичном месте.

— Разве порка представляла собой развлечение? — не унималась Эл. — Вокруг толпились позабавленные зеваки?

— На оба вопроса ответ отрицательный. Только не надо разыгрывать передо мной Сократа.

— Плеть глубоко вспорола кожу? — настойчиво допрашивала она. — Секла до крови? Преступники кричали от боли?

— Перестаньте! Не кричали, не истекали кровью, но им, разумеется, было больно.

— Почему их приговорили к наказанию?

Дейлт долго смотрел в ее невозмутимое лицо.

— Почему вы приговорили меня к наказанию таким зрелищем?

— Потому что у меня возникло ощущение, что вы очень нужны ММК. Не хочется, чтобы тихонько удрали, прочитав контракт.

— Контракт с ММК? Я читал, не увидел ничего такого…

— Нет. Контракт с Толивой.

— Не понял. — Он быстро тряхнул головой.

— Я и не думала, что поймете. То есть, — поспешно вставила она, — поскольку доктор Вебст нынче