– Тогда вам, наверно, известно и то, что
– Ничего не почувствовали? – не отступал Рома, внимательно на него глядя.
– Почувствовал, что зря время теряю.
– Нет-нет. В атмосфере. Почуяли слабый след чего-то непонятного... Иного?
– Иного? Нет. А в чем дело? Сперва Кэнфилд, теперь вы. Что это вообще такое?
– Внятного объяснения не имеется.
– Ну, спасибо, что просветили.
– Вы, безусловно, и раньше видели нечто, не имеющее рационального объяснения.
– Возможно, – уклончиво бросил Джек, вспоминая скрипучее ржавое затонувшее судно, полное тварей с акульими головами и шкурой цвета кобальта.
– Не «возможно», а точно. Вы играете гораздо более важную роль, чем думаете.
Что-то в тоне Ромы насторожило Джека – что-то недосказанное. К чему он клонит?
– Вы имеете в виду мой случай? – Тут ему вдруг пришло в голову, что Рома единственный не интересуется его легендой. Даже не упомянул ни разу.
– Да, но не тот, о котором вы всем рассказываете.
– Эй, не припутывайте меня к этой белиберде.
– Вы с ней уже прочно связаны.
– Черта с два!
– Бросьте! Откуда у вас на груди шрамы?
По бару словно пронесся арктический ветер, Джек почти слышал, как на нем зашуршала одежда от прохватившего кожу мороза.
– Где вы могли когда-нибудь мою грудь видеть?
– Иное оставило на ней отпечаток, мой друг. Я почуял, что вы с ним соприкасались, в тот миг, как впервые заметил вас в очереди на регистрацию. А подойдя поближе, практически увидел шрамы сквозь рубашку.
Точно так же, как прошлым вечером, Рома поднял три средних пальца, скрючил когтями, махнул наискось в воздухе.
– Вот таким образом, правда?
Джек ничего не сказал. Язык превратился в наждак. Он взглянул на собственную грудь под рубашкой, на собеседника, вспоминая, как зудели шрамы во время обеих поездок в Монро.
Потом к нему вернулся дар речи.
– Надо, пожалуй, как-нибудь подробно это обсудить.
К его изумлению, Рома кивнул:
– Почему не сейчас? – и указал на маленький столик в темном углу. – Согласны?
Джек прихватил со стойки пивную бутылку, пошел за ним следом.
– Вас ранили довольно необычные существа, не так ли? – начал Рома, как только они уселись.
Он не шевельнулся, не проронил ни слова. Никогда ни единой душе не рассказывал историю с ракшасами. Дело касалось ближайших любимых людей, которые старались об этом забыть. Любой прямо к нему непричастный посчитал бы Джека сумасшедшим... вроде какого-нибудь сисупера. Откуда же, черт побери, Рома знает?
Он хлебнул пива, промочив горло.
– Вы их видели?
– Видел? – усмехнулся Рома. – Иное творило их у меня на глазах.
Джек мысленно присвистнул. Точно такой же свихнувшийся, как остальные. Может быть, даже хуже. Знает то, чего знать не вправе.
– Кто вы такой? – спросил он. – И что это за штука – Иное?
– Иное не штука.
– А что? Я не слово имею в виду.
Рома пристально посмотрел на него:
– В самом деле не знаете?
– Чего?
– Ну, не важно. Что касается сути Иного, вряд ли поймете ответ.
– Сделайте снисхождение.
– Что ж, подумаем... Можно назвать его существованием, состоянием, даже иной реальностью.
– Сразу стало гораздо яснее.
