Дотянулся до выключателя, щелкнул, разглядел первый ящик под раковиной, где оставил. На полу стоял новый, из того же темно-зеленого материала, дымясь вроде сухого льда.
Он проверил входную дверь номера. На этот раз, прежде чем лечь, припер дверную ручку спинкой стула. Стул на месте.
Вернулся в ванную. Второй ящик явно прибыл тем же путем, что первый. Каким именно?..
Джек направился к письменному столу, нашел за телефоном казенную авторучку, открыл с ее помощью крышку.
На сей раз никаких ферм. Новый ящик полон металлических закругленных пластин, медных шаров, сплошь покрытых изморозью от осевшей из воздуха влаги, замерзшей на поверхности. На обратной стороне крышки обнаружились новые планы сборки – развернутые чертежи неизвестно чего плюс изображение готовой конструкции, похожей на нефтяную буровую вышку с бородавчатым куполом сверху. Инструкции вновь как бы выжжены. Виднеется даже какая-то надпись в углу, нечитаемая под утолщавшейся снежной шапкой. Потом поглядим. А сейчас...
Джек содрогнулся – от холода и от волнения. Холод адский. Он выключил свет, закрыл за собой дверь ванной.
Снова взглянул на часы: 4.35. Второй ящик прибыл примерно в одно время с первым. Что все это значит? Предполагается, что он должен эту чертовщину собрать?
Не молчи, кто б ты ни был! – взмолился он, сев на кровать.
Не нравятся ему эти игрушки, мысль о сборке не кажется слишком удачной. Даже если хватит энтузиазма собрать конструкцию, с собой нет никаких инструментов.
Интересно, вернулся ли Лью в отель. Не вредно его посвятить, может быть, уже видел что-либо подобное.
Безбожно звонить в такой час, но что делать? Лью его в это дело втравил. Позвонил, не получив ответа. Должно быть, еще в Шорэме. Ну ладно, обождем до утра.
Вновь улегся под одеяло, зная, что не заснет. Старался не думать ни о ящиках, ни о сне... его снова засасывала гигантская дыра. Откуда ощущение, будто это не столько сон, сколько предупреждение?
Всплыли воспоминания о Сейл Каслмен, о ее отчаянном взгляде из шкафа. Отсюда возник другой образ – Льюиса Элера, безутешного после исчезновения своей Мелани.
Джек лежал тихо, думая о пропащих душах, пока сквозь задернутые шторы пробивался рассвет.
Рома...
– Снова остались с пустыми руками, – заключил Маврицио, сидя на своей полке в подвале.
Он не счел нужным подтверждать очевидное, испытывая тошнотворное предвидение, куда именно ушла вторая посылка.
– Никак не пойму
– Возможно, незнакомец нашел способ оказывать на него влияние.
Рома презрительно хмыкнул.
– Указывать Иному? С трудом верится.
– Есть другое объяснение? – спросил Маврицио, вскочив и забегав по полке. – Ты главный. Посылки тебе предназначены. Зачем Иному отправлять их кому-то другому? Разве что...
– Разве
– Говори.
– Хорошо. Разве что главный – не ты.
Рома опешил. Челюсти свело судорогой от страха, ни слова не выдавить. Он напряг готовые подкоситься колени. Не главный? Немыслимо! Сотни лет готовился! Никого другого быть не может.
– Пойми, почему я так думаю, – быстро продолжил Маврицио. – Когда мне не было позволено убить чужака, я задумался, не он ли главный. Что, разумеется, невозможно. Если бы не ты был главный, меня бы к тебе не послали. Незнакомец помечен Иным, но не главный.
Маврицио прав. Разумеется, прав. Иное не капризничает. Бесконечно терпеливое, хладнокровно целеустремленное. Не станет без веского повода внезапно менять его на кого-то другого. А он никакого повода не дал.
Мышцы расслабились, страх развеялся. Тем не менее, чувствуется непривычная слабость.
– По-моему, у Иного свои планы насчет чужака. В свое время узнаем. Если посылка ушла к нему, значит, так надо. Вмешиваться не будем.
– Потрясающая уверенность, – хмыкнул Маврицио. – Иное не безгрешно. И прежде совершало ошибки, как тебе превосходно известно.
– Главным образом из-за недооценки противника, – кивнул Рома. Ему нередко приходилось расплачиваться за такие ошибки. – Хотя теперь другие времена. Нынче никаких противников не существует.
– Будем надеяться, что ты прав.
Да, подумал он с болезненным острым уколом тревоги. Всей душой будем надеяться.
Суббота
