– 'Бритва Оккама' называется в честь Уильяма Оккама, одного из величайших на свете скептиков. Причем он был скептиком в четырнадцатом веке, когда скептицизм порой сильно вредил здоровью. А он был таким скептиком, что тогдашний папа потребовал его головы. Твоим приятелям из бульона...
– СИСУПа.
– Да бог с ним... каждому следует заучить назубок «бритву Оккама» и постоянно ею пользоваться.
– Как бритву заучить назубок? – с недоумением спросил Джек.
Эйб перестал резать кекс, вытаращился на него, воздев руку с ножом:
– 'Бритва Оккама' не режущий инструмент, а мудрая мысль. Которая гласит, что не следует без нужды преумножать гипотезы.
– Замечательно. Надеюсь, они сразу поймут. Стоит только сказать, что не надо без нужды преумножать гипотезы, или как ты там выражаешься, и все разговоры насчет антихристов, инопланетян, Нового Мирового Порядка, Иного останутся в прошлом.
– Зачем мне эти хлопоты? – вздохнул Эйб, устремив взор к небесам. – Внимательно слушай другой перевод: «не следует допускать лишнего там, где хватит немногих».
– Немногих чего?
– Допущений. Если имеются два и более возможных решений или объяснений проблемы, правильным будет простейшее, наиболее очевидное, которое требует минимума допущений.
– Другими словами, кратчайшая линия между двумя точками.
– Что-то вроде того. Позволь проиллюстрировать. Мы с тобой идем по сельской дороге в Коннектикуте и вдруг слышим за поворотом громкий топот копыт. Однако, дойдя до поворота, никаких копытных не видим, поэтому вынуждены делать предположения, кому эти копыта принадлежали.
– Лошади, конечно, – пожал Джек плечами. – Кому же еще?
– В самом деле, кому же. Хотя могу поклясться, кое-кто из твоих приятелей из борща...
– СИСУПа.
– Да бог с ним... допустит, будто проскакало стадо диких зебр.
– Или захватчики из ООН верхом на конях... или инопланетяне с копытами... или адские легионы...
– Так далеко заходить не будем. – Эйб разрезал свой кекс пополам, полез в пакет за маргарином. – Диких животных вполне достаточно. Понятно, к чему я веду? Мы с тобой находимся в сельской местности в Коннектикуте, где масса народу держит лошадей. Я должен представлять себе диких животных? Нет. Для лошади нужно меньше допущений. Впрочем, можно представить и диких при допущении, что кто-то откуда- то их тайком импортирует. Не знаю, как ты, а я ничего не читал о существовании черного рынка диких животных. Поэтому, согласно «бритве Оккама», мы, не имея доказательств обратного, должны предположить, что топала лошадь, и...
Он вытащил из пакета «Смарт баланс» и выпучил на него глаза, словно пьяница на бутылку безалкогольного пива.
– Господи боже, это еще что такое?
– Маргарин.
– Маргарин? Вот это? Куда делся мой «Филли»? А любимый солененький «Лэнд-о-Лейкс»?
– Этот для сердца полезен.
Внешне Джек держался как ни в чем не бывало, а в душе съежился в ожидании взрыва. Опасное дело. Не считая общения с немногочисленными друзьями вроде него, практически вся жизнь Эйба сводится к еде и бизнесу.
Да, он имеет полное право раньше времени свести себя в могилу, но и у Джека имеется точно такое же право не укорачивать этот путь.
– Для сердца? Кто должен думать о моем сердце?
– Ты.
– Маргарин, полагаю, с пониженным содержанием жира?
– Фактически обезжиренный.
Эйб, багровея, взглянул на него:
– С каких пор ты вместо меня беспокоишься о моем собственном сердце? – и, не дожидаясь ответа, добавил: – Может, я буду заботиться о своем сердце, а ты о своем?
– Хорошо бы, чтоб ты хоть чуть-чуть позаботился, но...
– Значит, ты теперь мой персональный врач?
– Нет, – сдержанно ответил Джек. В высшей степени неприятная роль, только он ни за что не отступит. – Я просто твой друг. Хочу, чтоб ты подольше был рядом.
Эйб опустил глаза на «Смарт баланс» – вот-вот швырнет баночку за прилавок. Однако, как ни странно, открыл крышку, снял фольгу, со вздохом подцепил ножом желтое содержимое.
– Что ж, раз другого нету...
Джек с комом в горле смотрел, как он намазывает кусок маргарина на кекс. Протянул руку через прилавок, хлопнул его по плечу:
– Спасибо.
