— Мне-то откуда знать?
— Конечно, ты знаешь! У Магды чудесная фигура. Уж это-то ты знаешь, папочка, ты с нее глаз не сводишь, когда она приходит ко мне в гости.
— Элли! — резко говорит Анна.
— А Надин такая худая, такая потрясающая, ее возьмут сниматься для журнала «Спайси»! — выкрикиваю я и убегаю из-за стола.
Плача, я врываюсь к себе в комнату, смотрю на себя в зеркало и надеюсь, что буду выглядеть трагично вся в слезах, но выгляжу всего лишь еще более опухшей. Из носа течет. К зубам прилипли кусочки зеленого салата. И я по-прежнему жирная. Жирная, жирная, жирная. Я уже много дней почти ничего не ем, а сбросила всего-навсего два кило. Каждое утро я встаю нагишом на весы, и придя из школы — тоже, и вечером перед сном. Два кило — кажется, что это много, когда смотришь на два пакета сахарного песку, но я не вижу, где на мне столько убыло. Щеки у меня по-прежнему раздуты, как у лягушки, все тело в каких-то буграх, попа трясется, бедра выпячиваются в стороны. Мне кажется, что я раздуваюсь со страшной силой, так что уже едва вмещаюсь в зеркало.
Оказывается, про Надин все правда! Она влетает в школу, пританцовывая, с конвертом в руке.
— Элли! Магда! Ни за что не догадаетесь!
Я догадываюсь. Мы догадываемся. Весь класс догадывается, столпившись вокруг Надин с трепетом и восторгом.
— Ты правда станешь моделью, Надин?
— Ну, пока еще только первый тур, в Лондоне, девятнадцатого декабря, но тут сказано, участвовали толпы девчонок, тысячи, которые и до этого не дошли.
— Спасибо, Надин! Я знаю свое место. На самом дне, — говорит Магда. — Ой, а вдруг я просто ушла из дома раньше, чем доставили почту? Вдруг я тоже прошла на первый тур?
— Девочки, что происходит? — спрашивает миссис Хендерсон, входя в класс. — Вы тут гудите, как целый улей пчел.
— Нет, мы простые трутни. Это Надин у нас — пчелиная царица, — говорю я.
Получается очень уж зло. Я улыбаюсь Надин в знак того, что пошутила. Она от волнения ничего не замечает. Боже, какая она красивая! Конечно, она станет победительницей.
— Сняться на обложку журнала «Спайси»? — переспрашивает миссис Хендерсон, подняв брови.
— Вот повезло Надин, правда? — хором выкрикивает класс.
— Я пока только прошла на первый тур, — скромно уточняет Надин. — Вряд ли я выиграю. Девятнадцатого буду так нервничать…
— А что такое будет девятнадцатого? — спрашивает миссис Хендерсон, подбоченившись.
— Мне нужно будет явиться в фотостудию, в Лондон. Мы все должны будем одеться по-особому и позировать.
— Ах, Надин! Ты будешь настоящей фотомоделью!
— Фотомодель, — повторяет миссис Хендерсон, но она произносит это слово совершенно по-другому. У нее оно звучит так, словно это самое непривлекательное занятие на свете.
Я испытываю постыдное чувство облегчения. Потом внимательно смотрю на миссис Хендерсон. Как же, едва ли кто-то ее пригласит в фотомодели! Она, конечно, не толстая, но плотно сбитая, с выпирающими мускулами, и серый спортивный костюм довольно тесно ее обтягивает.
— И когда ты намерена отправиться в эту фотостудию, Надин? Вечером? Не забудь проверить, действительно ли там будет организованная фотосессия. Обязательно возьми с собой маму, — говорит миссис Хендерсон.
— Не поеду я с мамой! — говорит Надин. — Но там все в порядке, миссис Хендерсон, все очень прилично. Будет целая толпа девчонок, и к тому же днем.
— Днем, — повторяет миссис Хендерсон. Следует короткая пауза. — В таком случае ты будешь в школе.
— Это суббота, миссис Хендерсон.
— А! Ну что ж, тем лучше.
— Но вы же разрешили бы мне пропустить один день, правда, миссис Хендерсон?
— Мечтать не вредно, Надин, — бодро отвечает миссис Хендерсон. — Надеюсь, ты теперь будешь ходить на дополнительные занятия по физкультуре, чтобы поддерживать форму.
— Мечтать не вредно, миссис Хендерсон, — отвечает Надин что-то уж очень нахально.
В результате Надин приходится всю большую перемену заниматься уборкой кладовки со спортивным инвентарем. Мы с Магдой ей помогаем. Мы сворачиваем канаты, аккуратно складываем в кучку обручи и мячики. Девчонки жуют чипсы, запивая их кока-колой, а я прихлебываю минералку: одна банка, другая…
— Элли, ты что, превратилась в верблюда? — спрашивает Магда.
— Ты на что намекаешь? — немедленно ощетиниваюсь я, оглядывая свои выпуклости. — Хочешь сказать, что я вся в горбах?
— Нет! Я хочу сказать, что ты пьешь, как верблюд. Это, кажется, уже вторая банка?
— Ну?
— Ну, извини, что спросила, — говорит Магда и строит рожицу Надин.
— Ты все пьешь, пьешь и совсем ничего не ешь. — Надин сует мне под нос пакетик чипсов. — Поешь, Элли. Несколько жалких чипсиков не прибавят тебе веса. Я их все время хрумкаю.
— Хочешь сказать, что ты у нас стройная, как тополь, фотомодель, и притом еще можешь себе позволить жевать чипсы, — говорю я.
— Ничего я не хочу сказать. Да что с тобой, Элли? Что ты на всех кидаешься?
— Ладно, прошу прощения.
Мне и правда совестно. Я понимаю, что веду себя, как параноик. Я знаю, Магда и Надин вовсе не хотят меня дразнить. Это я постоянно к ним цепляюсь.
Стиснув зубы, стараюсь вести себя нормально, но это так трудно, когда мне больше всего на свете хочется вырвать у них из рук соленые золотистые ломтики и запихивать их в рот целыми горстями… Я подношу к губам вторую банку минералки и выпиваю залпом.
Я икаю. Я вся раздулась от воды, как воздушный шар, но все равно чувствую пустоту внутри. Я ничего не ела со вчерашнего ужина, а на ужин был один только салат.
Я теперь приняла решение есть один раз в день, пока не сброшу как минимум семь кило. До ужина осталось еще шесть часов.
Чтобы отвлечься, я принимаюсь рьяно складывать в стопку метательные кольца. Наклоняюсь, выпрямляюсь… И вдруг кладовка начинает крениться набок, я судорожно хватаюсь за Надин.
— Элли?
— Она в обмороке, — говорит Магда.
— Неправда, — бормочу я.
Кладовка все кружится, кружится, стены смыкаются вокруг меня…
— Нагни ей голову между ног, — говорит Магда.
— Ты что? — изумляется Надин.
— Балда, это специальная поза, чтобы прийти в сознание. Давай, Элли, садись. Голову опусти пониже. Сейчас тебе полегчает.
— Уже полегчало, — говорю я.
Кладовка все еще кружится, но медленнее.
— Пойти позвать миссис Хендерсон? — спрашивает Надин.
— Нет!
— Ты такая бледная, Элли.
— Я всегда бледная. Просто закружилась голова на минуточку, только и всего. Подумаешь, большое дело.
— Неудивительно, что у тебя кружится голова, если ты ничего не ешь, — говорит Надин. — Эта твоя дурацкая диета!
— Не начинай все сначала!
