— А почему теплые-то?
— Они всю свою жизненность сплотили на сопротивление. Стоит его сломить, как она переходит в тепло.
Зерна оказались на редкость сытными, только вызывали странноватую тяжесть. Действительно возникало ощущение, что прибываешь в весе. Доев, Карлсен вернулся к оранжевому кусту и смахнул еще один плод. С обретенной сноровкой это давалось легче: ребенком он горазд был ловить мух на лету — занятие сродни этому. Хотя здесь открылось, что плоды еще и телепаты: напрягаются до того, как поднял руку, так что надо лишь смахивать их сразу, пока не отреагируют.
Нажевавшись сочной мякоти, Карлсен удовлетворенно вздохнул. Прав Крайски: слегка пьянит. Тепло прямиком передалось в пах, вызвав неуемную эрекцию. Перспектива встречи с женщинами наполняла томным вожделением (причина, видимо, в только что поглощенной, энергии), как у чующего еду голодного животного.
Вольготно растянувшись на спине, Карлсен заложил руки за голову. Да, веса несомненно прибавилось, но ничего неприятного в этом нет, даже наоборот. Он зевнул.
— А теперь что?
— Ждем, — коротко ответил Крайски, сидящий спиной к деревцу.
— Ты уверен, что им про нас известно?
— Абсолютно.
— А откуда?
— Для начала, им все должен сообщить джерид, — он кивком указал на «дерево», виднеющееся на горизонте.
— Что-то вроде системы раннего оповещения?
— И гораздо больше.
— Ты сказал, у женщин есть причина ненавидеть мужчин. Из-за чего?
Карлсен посмотрел на него, подняв брови.
— Ты все еще не понял?
— Не забывай, я с этим местом едва знаком.
— Какая разница. Есть же логика. Вдумайся: когда на Земле примечаешь какую-нибудь красотку, чего тебе хочется? Поцеловать, приобнять, затащить в постель. Ты ее, попросту говоря, почитаешь за пищу. Половой акт приносит удовлетворение не хуже еды. Теперь доходит? На Дреде мужчина, добиваясь женщины, хочет поглотить ее, съесть, осушить словно бокал вина.
— И что, при этом обязательно с ней что-нибудь такое, сотворить?
— Нет, конечно. Чаще обходится без этого. Но для них в этом какая-то неполнота… как если бы мужчине на Земле позволялось лишь гладить женщину по волосам, но никак не целовать или тем более любиться. Разумеется…
Он осекся так внезапно, что Карлсен распахнул глаза и поспешно сел. В нескольких футах находилась женщина.
Она пристально смотрела на них из какого-то приземистого транспортного средства, белого, похожего на машину с откидным верхом, только без колес. — Чего вам надо? — резко спросила она.
Язык совершенно незнакомый, но мысль так отчетлива, будто произнесена на английском.
— А-а, Логайя, — сказал Крайски с несвойственной ему робостью. — Рад снова тебя видеть.
Рыжие волосы женщины были подстрижены очень коротко, можно сказать, бриты. Лицо красивое и очень сильное, с неподвижным взглядом, под которым глаза у Крайски начинали бегать.
— Ты знаешь, что вас сюда никто не звал.
— Извиняюсь. Я не знал, что… — Крайски звучал провинившимся школьником.
— Кто этот человек? — она перевела взгляд на Карлсена.
— Я назначен его учителем.
— Вот как, — это ее, похоже, удовлетворило. — И зачем ты его сюда привел?
— Показать вашу планету.
Она продолжала молча их разглядывать, очевидно полностью владея ситуацией — судья, в силах которого казнить или миловать.
— Я возьму вас, — произнесла она наконец. — Но не могу гарантировать, что вас примут.
— Спасибо тебе, — смиренно кивнул Крайски.
— Полезайте.
Сойдя со своего сиденья, она жестом указала на заднюю, открытую часть машины. Удивительно: роста в ней было всего около пяти футов — властный вид словно придавал ей размеров. На ней было практичное одеяние в коричневую и черную полосу — без рукавов, длиной чуть ниже колена. Фигура ладная, только шире и сильнее, чем у земной женщины. Силы явно хватает, чтобы каждого из них поднять одной рукой.
Задние сиденья были низкими (уселись практически на полу) и покрыты пурпурным материалом, по виду, кожей того плода. Женщина забралась на переднее сиденье. Как только устроилась, машина взнялась в воздух и рванула с такой скоростью, что их придавило к стенке. Двигалась она абсолютно бесшумно. Ясно теперь, как ей удалось незаметно приблизиться чуть ли не вплотную.
Непонятно, как она управлялась с вождением: ни руля не было заметно, ни каких-либо кнопок. Странно то, что, несмотря на скорость, ветер не бил в лицо. Вытянув руку, Карлсен наткнулся на невидимый барьер: понятно, что какое-то силовое поле.
— Ригмар вам не обрадуется, — не оборачиваясь, сказала она. — Она велела мне дать вам от ворот поворот.
— Извини, — промямлил Крайски.
— Твой товарищ гребир?
— Нет, землянин.
— А-а, понятно, — произнесла она вроде чуть приветливей. Впечатление подтвердилось, когда спустя секунду она бросила совсем другим тоном:
— Вы оба смердите.
— Пришлось натереться кровью капланы…
— Да уж вижу, — оборвала она. Крайски поспешно смолк.
Неслись так быстро (где-то сотню миль в час), что пейзаж по обе стороны сливался в рябь — в основном просторы синей степи с островками пурпурных початков. Через какое-то время мимо замелькали возделанные угодья с ярко-желтыми листьями, только слишком быстро, плодов не различить. Потянулись поля — красные побеги, питонами путающиеся по земле. Свыкнувшись уже с тем, что зеленой растительности здесь нет, Карлсен неожиданно увидел ярко-зеленые участки с зародами какой-то травы — длинные скатки, напоминающие колонны античного храма. В сравнении с земной растительностью зелень была гуще, сочнее. Небо к этой поре выцвело до слепяще-белого, от чего все цвета обрели варварскую роскошь тропиков. Пастельных тонов в этом мире не было.
На подъезде к дереву открылась его истинная высота: миля с лишним. Причем именно дерево, а не какая-нибудь абстрактная скульптура. Необычное расположение сучьев стало ясно, когда из облаков верхушку ствола полоснул зигзаг молнии. В небо взвился сноп черного дыма, а верхушку на несколько секунд опоясал огненный венец.
— Как ему удается уцелеть? — спросил он у Крайски.
— Посередине ствола у него проходит своего рода естественный громоотвод. Большинство деревьев на этой планете имеют защиту от электричества.
Скорость начала замедляться над одним из полей, и тогда на деревьях стали различаться черные округлые плоды размером с яблоко. Через несколько минут они выехали на плоскую равнину с милю шириной. По ту сторону открывалось широкое голубое озеро (на Земле такими бывают искусственные водохранилища). В центре озера раскинулся город.
Первое впечатление разочаровывало. Он ожидал чего-нибудь экзотичного, невиданного, с величавыми зданиями вроде солярия на Криспеле. А впереди за длинным плавучим мостом теснился городок с невысокими строениями, чьи серебристые крыши отражали свет. Если б не последние, то вообще можно было подумать, что приехали в летний поселок где-нибудь в лесной зоне Калифорнии. Обильно пушились
