мозга. Прошлым вечером вы использовали целительную силу и тут же забыли, что «Час целительной силы» совпадает с высоким приливом.
— А они совпадают? — искренне удивился Алан.
Чарльз провел ладонью по лицу.
— Значит, дело обстоит еще хуже, чем я предполагал. Мы говорили с вами об этом в субботу и затем еще раз — вчера вечером. Я даже показывал вам в качестве иллюстрации вашу последнюю энцефалограмму.
— Господи! — Алан почувствовал, что ему становится дурно.
— Я вижу одно лишь объяснение тому, что ваша память распадается ко всем чертям. Но прежде хочу спросить: как бы вы сами объяснили бы это?
Алан некоторое время сидел молча, а затем пробормотал:
— Мой мозг перестает работать?
— Но не сам по себе, дружище. Постепенно, шаг за шагом, часть вашего существа пожирается этой силой. Каждый раз, когда вы используете ее.
— Но ведь вы минуту назад упомянули, что вторая томограмма была гораздо лучше предыдущей.
— Да, действительно. Но вследствие того, что вы в то время не пользовались своей целительной силой, функции вашего мозга улучшились на бесконечно малую величину. Но, использовав эту силу даже единожды, вы вывели из строя значительную часть своего мозга.
Алан вскочил на ноги и принялся нервно ходить по комнате — сердце у него бешено колотилось. Ему не хотелось верить в то, о чем только что сообщил Эксфорд.
— Вы уверены в этом? — переспросил он.
— Все зафиксировано на диаграммах. В течение двух дней вы продвинулись вперед на один сантиметр, чтобы сразу же, в одно мгновение, откатиться на метр назад.
— Но если я буду соблюдать меры предосторожности, например, применять свою силу в разумных пределах?
Он понимал, что пытается ухватиться за соломинку. Даже сейчас он думал прежде всего о людях, которым его сила необходима для того, чтобы выжить. Он думал о Джеффи. Теперь, когда он пообещал Сильвии осмотреть мальчика, назад дороги не было.
— Вы когда-нибудь играли в русскую рулетку?
— Разумеется, нет!
— Так вот, сейчас вы занимаетесь примерно тем же. Вы уже разрушили множество не самых жизненных элементов своего мозга. Но что же будет, когда вы выведете из строя базовые ганглии, или двигательные центры кортекса, лимбическую систему или дыхательные центры? Что тогда произойдет с вами?
Алан не ответил. Ответ был известен им обоим: болезнь Паркинсона, паралич, психозы или смерть. Выбор невелик.
— Я должен предупредить вас еще об одном, — сказал Эксфорд. — Сенатор Мак-Криди намеревается встретиться с вами сегодня вечером.
— Вечером? Почему вечером? Я же собираюсь уйти отсюда до вечера.
— Он болен, у него глубокая миастения — вы понимаете меня?
Алан понял.
— Боже мой!
— Да. Вы должны сами принять решение, когда наступит решающий момент. Но я хочу, чтобы вы помнили, на какой риск идете.
— Спасибо. Я благодарен вам. — Улыбка Алана была довольно угрюмой. — Может быть, мне следует записать все, что вы сказали. Возможно, эта информация не удержится в моей памяти дольше, чем на час. Однако независимо от риска, с которым это связано, есть один человек, который во что бы то ни стало должен получить порцию целительной силы.
— И кто же этот человек?
— Джеффи.
Чарльз кивнул.
— Это замечательная идея!
Он встал и протянул Алану руку.
— Я пришлю вам копию своего доклада. Но на случай, если мы не увидимся до вашего ухода, запомните, Алан Балмер, что я ваш друг на всю жизнь.
Когда Чарльз ушел, Алан, лежа на кровати, принялся обдумывать все, что он услышал от Чарльза. Все казалось ему достаточно ясным. В данный момент его мозг, по-видимому, работает хорошо. Но мысль о том, что у него выпали — и, возможно, навсегда — целые блоки памяти, ужасала его. Ибо что есть человек, если не сумма воспоминаний? То, где он был, то, что он делал, почему он делал именно это — вот что являлось составляющими частями личности Алана Балмера. Без всего этого он был не более чем нуль, tabula rasa[2], новорожденный младенец.
Алан поежился. Он совершил свою долю ошибок в жизни, но тем не менее нравился себе таким, как он есть. И он не желал подвергаться эрозии. Он хотел остаться Аланом Балмером.
Что же ответить сегодня сенатору? Если Мак-Криди в силах спасти его репутацию и заявить на весь свет, что Алан Балмер не шарлатан и не сумасшедший, тогда Алан в долгу у него. И он оплатит свои долги.
Но прежде всего Джеффи. Ничто не может помешать ему применить целительную силу к Джеффи. И если сенатор пожелает после этого испытать действие целительной силы на себе, хорошо. Но вначале — Джеффи.
После того как все дела будет улажены, ему с Сильвией и Джеффи нужно будет отдохнуть некоторое время, набраться свежих сил. Вернувшись, он наведет порядок в своей жизни, наметит дальнейшие перспективы и попытается вернуться к обычной врачебной практике. И может быть, будет приберегать
Ясно одно: он уже ни в коем случае не вернется на тот путь, который в свое время привел его к разрыву с Джинни.
Нет, сэр Алан Балмер намерен научиться время от времени говорить «нет»!
Глава 43
Чарльз
— Доктор Эксфорд! — закричала Марни, подбегая к нему, когда он вышел в коридор. — Я всюду ищу вас.
Она явно была напугана.
— Что случилось, дорогая? — вскинул брови Чарльз.
— Эти два ваших новых ассистента вошли в ваш кабинет и почти полностью опустошили ваш сейф!
— Что?! Вы вызвали охрану?
— Они сами пришли в форме охранников!
Возмущенный Чарльз бросился в свой кабинет. Сейф был заперт.
— Они знали шифр, — ответила Марни на немой вопрос Чарльза. — И они действовали очень аккуратно, точно зная, что именно им нужно.
— Денег у меня здесь нет, — бормотал про себя Чарльз, набирая шифр сейфа. — Какого черта им там было нужно…
Ответ пришел сам собой, как только дверца сейфа отворилась. Исчезли все материалы, касающиеся Балмера. Это была какая-то нелепость.
— Соедините меня с сенатором.
— Я как раз хотела предложить вам сделать это, потому что именно сенатор их и прислал.
