Прикосновение

Она следила за выражением лица Чарльза и заметила, как у того дрожат губы.

— Да, — прошептал он еле слышно.

— Что же заставило тебя поверить в это?

— Джули… — Его голос сорвался. Он отвернулся к стене.

У Сильвии заколотилось сердце. Она подошла к Чарльзу и положила ему на плечо руку.

— Джули излечилась?

Он кивнул, не поворачиваясь.

— О, Чарльз! — вскричала Сильвия, обвив его руками. От радости на глазах у нее выступили слезы. — Это замечательно! Это прекрасно!

Сильвия видела Джули всего один раз и была глубоко тронута спокойным мужеством этой девочки. Но у нее имелась и другая, более личная причина для радости — если оказалось возможным вылечить Джули, то есть реальная надежда вылечить Джеффи.

Чарльз как будто читал ее мысли. Он повернулся к ней лицом и обнял ее за плечи.

— Он сказал, что следующим его пациентом будет Джеффи.

— Но ты же сказал, что Дат-тай-вао разрушает его мозг.

Эта мысль была подобна темной туче, закрывающей солнце. Согласится ли Алан променять часть своего разума на то, чтобы пробиться сквозь стену аутизма Джеффи? Она не знала, вправе ли она согласиться на это.

И в то же время не знала, вправе ли она отказаться.

Оттеснив эти вопросы в глубь своего сознания, она решила вернуться к ним позже. Сейчас же она должна сосредоточиться на том, как вернуть Алана домой, в Тоад-Холл.

От ее внимания не ускользнуло то, что в Чарльзе произошла какая-то перемена. Теперь это был совсем другой человек. Он сильно смягчился за последние несколько дней. Его жесткий, блестящий фасад местами обрушился, и в нем обнаружились хрупкие, уязвимые зоны.

— Похоже, он прикоснулся и к тебе? — сказала Сильвия, понаблюдав за ним некоторое время.

— Чепуха! Я не нуждался в лечении.

— Да нет, я имею в виду другое — он прикоснулся к тебе своим обаянием, своей внутренней силой.

— Он и правда обладает обаянием, — согласился Чарльз. — Сначала я думал, что это лишь поза, заранее продуманная роль семейного врача, которую он сознательно играет. Знаешь, как говорят про таких: боец на передовой линии фронта в битве против смерти и болезней, и всякая такая чепуха. Но у него все это, оказывается, было искренне. Я всегда думал, что люди такого типа, как он, — страдальцы, влачащие как крест, приверженность профессии. Однако он оказался настоящим мужчиной. — Чарльз прикусил нижнюю губу. — Страшно подумать, но чего я только не думал и не говорил о нем!

— Может быть, теперь ты поймешь, почему он обосновался здесь? — спросила она.

Чарльз поднял глаза. Сильвия увидела в них боль, но уже отдаленную, угасающую.

— Теперь я действительно многое понимаю. И надеюсь, что вы будете счастливы вместе.

— Вы звали меня, Миссус? — В дверях показался Ба.

— Да, Ба. Ты принес поэму о Дат-тай-вао?

Вьетнамец передал ей текст поэмы, и она прочитала ее Чарльзу вслух:

Она сама ищет — ее нельзя искать.
Она сама находит, ее невозможно найти.
Она властвует над тем, кто прикасается,
Кто снимает боль и болезни.
Но это обоюдоострое оружие,
Его нельзя повернуть вспять.
Если ты дорожишь своим благополучием,
Не становись у нее на пути.
Будь добр вдвойне к тому, кто прикасается,
Ибо он несет бремя равновесия,
Которое может нарушиться.

Сильвия обернулась к Чарльзу:

— «Он несет бремя равновесия, которое может нарушиться». Это похоже на то, что происходит с Аланом: каждый раз, как он применяет силу, она отнимает у него что-то. За каждый дар приходится платить.

— Меня волнует другое. Мы должны сейчас же, не теряя времени, придумать, каким образом вызволить Алана из Фонда.

— Но ведь он выйдет оттуда сам сегодня вечером. Излечит сенатора своей силой и сразу же уйдет.

— Я думаю иначе, — сказал Чарльз, покачивая головой. — Алан просто взбесился — он страшно рассердился, когда я объяснил ему, как Мак-Криди подставил его.

— Не думаешь ли ты, что Алан откажется исцелить его? — спросила Сильвия, и тревожный огонек снова вспыхнул в ее глазах. — Это не похоже на Алана.

— Ты не видела его глаза в этот момент… А если Мак-Криди не получит исцеления, он не отпустит Алана.

— Но он не может удерживать его насильно!

— Некоторое время может. Сначала я думал, что Мак-Криди уничтожил все оригинальные результаты тестов Алана, но теперь готов поспорить, что он сохранил оригиналы его психиатрического обследования.

— Зачем?

— Потому что на их основании можно представить Алана как параноидного шизофреника. Они могут задержать его под предлогом опасности его для себя и для окружающих.

— Я позвоню Тони, — сказала Сильвия. Она была рассержена и напугана. — Тони перевернет там все вверх ногами.

— Не рассчитывай на это, Сильвия. Данные обследования, а также репутация Фонда и личное влияние сенатора… вероятно, мы не скоро сможем выручить Алана.

— Простите, — подал голос Ба, все еще стоящий в дверях. — Миссус хочет, чтобы доктор вернулся из Фонда?

— Да, Ба, — ответила Сильвия, уловив в его голосе нотку заинтересованности. Она знала, с каким уважением Ба относится к Алану. — Есть какие-нибудь идеи?

— Я пойду туда и приведу его.

Он сказал это самым обыденным тоном, но в глазах его светилась решимость.

— Бросьте это! — со смехом сказал Чарльз. — Система безопасности в Фонде безупречна.

— Я много раз бывал там с Миссус. Я пойду туда сегодня вечером и приведу доктора.

Чарльз засмеялся. Но Сильвия, взглянув в лицо Ба, вспомнила, что говорил Грег об этом простом рыбаке, который в свое время присоединился к их группе и тренировался вместе с ними. Грег говорил, что трудно представить лучшего помощника в экстремальной ситуации. Ба хотел освободить Алана. И Сильвия вдруг почувствовала, что она также желает, чтобы вьетнамец сделал это.

— Хорошо, Ба. Только будь осторожен.

Улыбка спала с губ Чарльза.

— Что? Так вот просто — пойти и привести Алана? Да вы с ума сошли!

Сильвия поклонилась Ба в ответ на его поклон и, придержав его, когда тот уже собирался уходить, обернулась к Чарльзу:

— Ты бы не мог набросать план этажей и указать, где, как ты полагаешь, находится Алан? Это очень помогло бы делу.