— Кейт, это Джек. Я только что видел, как вышла Жаннет. С тобой все в порядке?
— Конечно. — Даже в этом маленьком динамике Джек слышал, что у нее хриплый от напряжения голос. — А что со мной может быть?
— Могу я подняться, Кейт? — Он посмотрел на Джиа в поисках поддержки, и она ответила сочетанием кивка и пожатия плеч. — Я бы хотел поговорить с тобой.
— Только не сегодня, Джек. Может, завтра. У меня был долгий день, и я не очень хорошо себя чувствую.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке, Кейт?
— Все отлично, Джек. Отлично.
Последнее слово она произнесла всхлипнув. У Джека сжалось сердце.
— Кейт…
Но она уже прервала связь.
Джек повернулся к Джиа и обнял ее.
— Я не могу этого вынести, — сказал он, притягивая ее к себе и прижимаясь щекой к щеке.
Она погладила его по спине.
— Я знаю, — шепнула она. — Ты из тех людей, которым все должно быть ясно, а тут ты ничего не понимаешь.
— Я даже не знаю, с чего начать.
— Пойдем домой. Утром все будет выглядеть по-другому.
— Ага.
Но он сомневался в этом.
Пятница
1
Когда Сэнди, размахивая утренней газетой, ворвался в квартиру, Бет на кухне заваривала кофе.
— Та-да-да! — заорал он, показывая первую страницу.
Вскрикнув, Бет бросилась к нему. Вчера она перетащила сюда кое-что из своей одежды; сейчас она была босиком, в маленьких тугих шортах и майке и выглядела так привлекательно, что Сэнди захотелось схватить ее и сжать в объятиях, но она выхватила у него газету и, держа таблоид на расстоянии вытянутой руки, уставилась на заголовок из двух слов, напечатанный таким крупным шрифтом, что его можно было читать с другой стороны квартала.
СПАСИТЕЛЬ ЗАГОВОРИЛ!
— «Эксклюзивное интервью Сэнди Палмера для „Лайт“! — прочитала она текст, набранный италиком вдоль всего обреза полосы. — Сэнди! Твое имя на первой странице!
— Я знаю, знаю! Ну не здорово ли?
— Потрясающе! Я должна прочесть! — Она открыла третью страницу. — «Зови меня как хочешь, — сказал человек, которого назвали Спасителем. — Единственное, чего я тебе не скажу, — это мое имя». — Она подняла на него глаза и улыбнулась. — До чего классное начало!
Пока Бет читала, Сэнди прошел в первую комнату. Он не мог ни сидеть, ни даже стоять на месте. Каждый нерв в теле радостно пел, а в желудке так кололо, что его чуть не вытошнило от возбуждения. Сегодня, вне всяких сомнений, лучший день в его жизни, а лучшим моментом в нем было, когда он остановился перед газетным стендом и воззрился на первую полосу. Оцепенев, он стоял не менее минуты, не в состоянии даже запустить руку в карман за мелочью и купить газету. И в течение этой минуты он был свидетелем, как один человек за другим пропускали и «Таймс», и «Ньюс», и «Пост» и покупали «Лайт».
Меня. Мой «Лайт»
Он был чертовски убежден, что заслужил это. Вчера он еле живым добрался домой после того, как его безжалостно поджаривал Джордж Мешке и другие редакторы; затем появился Маккейн и устроил Сэнди экзекуцию на электрическом стуле. Он обстреливал его вопросами со всех сторон, явно надеясь поймать Сэнди на противоречиях. Детектив давил так, что Сэнди чуть не сломался.
— Я что, на допросе? — наконец заорал он. — Все, что я сделал, — ответил на этот чертов звонок! С каких пор это считается преступлением?
Эти слова заставили Мешке прийти к нему на помощь. Он сказал Маккейну, что их вполне устраивает достоверность истории, которая утром появится в печати. И Маккейн неохотно сдался.
— По крайней мере, мы знаем, что он был «морским котиком», — сказал могучий детектив. — Или, по крайней мере, он так утверждает. Если не хвастается. Но через подготовку «морских котиков» прошло не так много народу. Подключим военно-морской флот.
Он выдавил обещание, что Сэнди не будет упоминать марку и модель оружия Спасителя, и вылетел из редакции.
Но кроме первой полосы, кроме интервью, налицо был и тот факт, что «Лайт» впервые за свою пятидесятилетнюю историю отпечатал на неделе второй тираж. Газета связалась со своими рекламодателями, собрала все отложенные материалы о ресторанах, книгах и театрах и разместила их на последних страницах, чтобы возместить расходы по выпуску. Затем связалась с распространителями и договорилась о доставке специального выпуска, который вчетверо превышал обычный объем.
Это все из-за меня. Это я дал газете ход.
— Потрясающе! — сказала Бет, опуская газету и уставившись на него большими карими глазами. — Значит, сегодня все мы живы лишь благодаря уголовно наказуемому деянию. Ну просто нет слов! Потрясающе!
— Тебе понравилось? Ты думаешь, это хорошо написано?
Сэнди томительно ждал ее ответа. Бет восторгалась им, она занималась с ним любовью, но он хотел, чтобы она и уважала его.
— Абсолютно! Должно быть, так странно было слышать его голос по телефону. Я хочу сказать, он же спас наши жизни. Хотела бы я увидеть и запомнить, как он выглядит. А ты?
Этот вопрос обеспокоил Сэнди и поставил его в тупик. Он умирал от желания рассказать Бет о встрече со Спасителем и прошлой ночью пару раз ловил себя на том, что готов проговориться. Он боялся, что если в ближайшее время кому-нибудь не признается, то просто взорвется.
Но он не мог рисковать. Даже с Бет. Если она проговорится, он попадет в тяжелое положение. Может, он расскажет ей попозже, когда страсти утихнут. Или побережет историю для своей книги о Спасителе; это же будет колоссальный ход, когда он сможет рассказать, что на самом деле сидел лицом к лицу и разговаривал с этим загадочным человеком.
— А что бы ты сделала, если бы вспомнила его? — спросил Сэнди.
— То есть если бы кто-нибудь загипнотизировал меня и я бы вдруг вспомнила его лицо? — У нее загорелись глаза. — Эй! Да я бы могла использовать это в своем фильме!
Она кинулась к столу, который служил ему письменным, и набросала в блокноте несколько строк.
— Но если бы ты вспомнила, — повторил он, — что бы ты стала делать?
Бет посмотрела на него:
— Говоря по правде, не знаю. Вчера я была готова все рассказать миру. Но всего несколько минут назад, пока тебя не было, я на одном из каналов наткнулась на фильм «Убить пересмешника». Мой любимый черно-белый фильм, который я смотрела пару десятков раз. Там есть сцена, когда Скаут и Джем в лесу подверглись нападению, но кто-то, кого они не знали, убил нападавшего. Выяснилось, что это был Бо Ридли. Но Аттикус решил никому не говорить, потому что огласка может разрушить жизнь Бо. Это меня поразило: а что, если Спаситель как Бо Ридли: безобидный отшельник, который появился, когда в нем возникла необходимость, но чью жизнь может погубить огласка.
— Этот парень не так уж безобиден, — сказал Сэнди. — И конечно же никто по ошибке не спутает его с пересмешником.
— Может, и нет, но… — Бет пожала плечами. — Как он разговаривал?
— Нормально. Никакого акцента у него я не заметил. — Тут он не врал. Сэнди посмотрел на часы. — Меня ждут в конторе.
Сэнди решил зайти в «Лайт», чтобы опять оказаться в центре внимания. Он предполагал, что кое-кто из репортеров, особенно старшего поколения, будет ревновать, но надеялся, что большинство все же
