Кровавый омут

Фостер пальцем дотронулся до монеты.

— Надеюсь, понимаете, что ваша просьба из ряда вон выходящая.

Наживка проглочена. Надо теперь подцепить на крючок.

— Да откуда ж мне знать? С дядей, наверно, придется потолковать о проблемах. В полчаса не уложишься. Потребуется не один час, несколько сеансов... Только прежде чем вкладывать деньги, надо посмотреть, выяснить, на что леди способна. Если окажется, что дело того стоит, втиснусь в очередное свободное окошко, и начнем разыскивать дядю в загробном мире. Что скажете, Карл, справедливо?

— Мое мнение не имеет значения, — буркнул Фостер. — Решает мадам. Пойду спрошу.

Он опять вышел, а Джек, развалившись на стуле, прислушался.

— Слышала?— спросил Фостер супругу.

— Слышала. Золотом будет платить?

— Настоящая вещь. Посмотри.

— Не многовато ли, чтобы сидеть и смотреть без всякого толку? По-твоему, эта скотина заслуживает доверия?

— За него говорит благородный металл. Может быть, для него крюгер-рэнд не большая потеря. Может быть, у него ими дома чуланчик набит.

— Ладно, попробуем, черт побери. Только к столу его не подпускай — вдруг он чокнутый.

— Сделаю.

Когда дело кончится, мысленно посулил Джек, вы еще пожалеете, что я не чокнутый.

Вернувшись, Фостер сообщил, что ему разрешается присутствовать на групповом сеансе, сидя на месте и не открывая рта. Джек согласился — крюгер-рэнд перекочевал в карман Карла.

Он немножечко передохнул в ожидании рыбок — участниц группового сеанса, четырех дам средних лет. Две блондинки — одна могучая, а другая с плаката, демонстрирующего образцовые признаки булимии, — брюнетка и рыжая прибыли вместе. Сплошной Прада, Версаче, еще один дьявольски дорогой модельер, которого Джек не идентифицировал. Просматривая прошлой ночью блокноты Фостера, видел в одном их фамилии, помеченные жирным символом доллара. Эта четверка не только регулярно посещала сеансы, но и была щедра на пожертвования.

Представления пролетели мимо ушей — Джек слишком старался проявить любезность и обходительность. Если в рыбки возразили против его присутствия, план целиком провалился бы. Сначала они обращались с ним холодно — видимо, из-за прически и вульгарного наряда, — но, выяснив, что ему ничего не известно о спиритизме, смягчились, явно желая перетащить его на свою сторону. Залопотали, захлебываясь, о могуществе мадам Помроль, не упоминая ни словом о вчерашнем казусе. Видимо, «Дейли ньюс» ни одна не читала.

Вскоре наступил великий момент — приглашение в зал для сеансов. Ночью Джек его не совсем разглядел, посвечивая вместе с Чарли электрическими фонариками. При полном освещении поражала тяжесть отделки. Плотные складки бархатных штор, толстый ковер, обои с атласным тиснением — все в разнообразных красных оттенках. Душно, как в гробу.

Вот как себя чувствуют заживо похороненные.

Фостер усадил четырех дам вокруг резного круглого стола под гигантской люстрой в центре зала.

Четыре рыбки по пять сотен с рыла, подсчитывал Джек. На пару парсеков дальше от того, что я за час заколачиваю.

Карл указал ему на стул у боковой стены приблизительно в дюжине футов от резного стола.

— Запомните, — тихо предупредил он, — вы только наблюдатель. Заговорив, поднявшись со стула, помешаете духам.

Прекрасно понимая, что помешает лишь самому Карлу Фостеру шмыгать в темном зале, Джек только серьезно взглянул на него и кивнул:

— Ясно.

Тот вышел, и через секунду в наушнике прозвучал его голос:

— Рыбки в бочке. Иди лови.

Наконец явилась мадам Помроль собственной персоной. Низенькое коренастое тело закутано в ниспадающую бледно-голубую хламиду вроде халата, густо расшитую бисером, на голове какой-то белый тюрбан. Джек с трудом ее узнал; правда, при первой встрече она была не в лучшем виде.

Мадам тепло поприветствовала четырех рыбок, щебеча с улыбками и французским акцентом, которого не слышалось во вчерашней извозчицкой брани в адрес Карла и автомобильной покрышки, потом протянула Джеку унизанную кольцами руку, как бы для поцелуя. Он привстал, ответил кратким рукопожатием, с содроганием прогоняя воспоминания о голой, связанной липкой лентой женщине.

— Озябли, месье Батлер?

Сверкнули ледяные голубые глаза. Если и у нее, как у мужа, возникло раздражение от пластыря, то оно скрыто под макияжем. Напомаженные тонкие губы изогнулись в улыбке.

— Нет, мэм. Просто еще никогда не бывал на сеансах.

— Уверяю вас, ничего страшного. Вы будете только смотреть. Сидите на месте, держите язык за зубами, и я покажу вам невероятные чудеса.

Джек улыбнулся, кивнул и уселся, уверенный, что никакие чудеса близко не сравнятся с реальными событиями, которые он пережил с прошлого лета.

Возвращаясь к столу, она щелкнула выключателем. Подсветка по периметру пола погасла, а люстра горела по-прежнему.

Мадам Помроль сделала вводные замечания, объяснив — «ради нашего гостя», — что войдет в транс, из ее тела выйдет эктоплазма, откроет врата в Потусторонний мир. Потом через нее с живыми будет говорить проводник в мире духов Ксултулан, древний жрец майя.

— И еще одно перед началом, — строго добавила она. — Конечно, четыре мои дорогие подруги за столом хорошо это знают, но я повторяю для нашего нового гостя. Как только появится эктоплазма, прошу вас, пожалуйста, не касайтесь ее. Она выделяется из моей души и тела и, если с чем-нибудь столкнется, немедленно уйдет обратно. Внезапное возвращение потока опасно для медиума. Были даже смертельные случаи. Поэтому помните: смотрите, изумляйтесь, но ни в коем случае не прикасайтесь.

Джек перестал слушать стандартную чушь, где, в зависимости от медиума, менялись только имена проводников. Ждал, когда погаснет свет и начнется представление, чтобы сделать свой ход.

Наконец четыре рыбки и медиум положили ладони на стол. Яркие лампочки в низко висевшей люстре погасли, осталось лишь несколько тусклых красных огоньков. В комнате воцарился мрак, стол и женщин заливал слабый красноватый свет.

Мадам Помроль издавала немелодичное мычание, вскоре голова упала на грудь. Как по сигналу, стол наклонился под хихиканье и удивленное оханье рыбок. Впрочем, стулья прочно стояли на месте. Чарли помог брату обогнать мадам, так сказать, на резвых ножках.

Потом она испустила долгий тихий стон, эхом разнесшийся по всей комнате. Видно, в тюрбане спрятан беспроводный микрофон, который в тот момент включил муж. Впечатляющая реверберация. Наверняка у нее есть такой же наушник, как у самого Джека, через который Карл подсказывает ответы на трудные вопросы клиентов.

Стон повторился, какая-то рыбка ахнула — над головой мадам Помроль появилось бледное свечение.

Привет, госпожа Эктоплазма.

Светящийся ореол окружил ее, обрамил нимбом голову, поплыл вверх, струясь призрачным оперением, поднялся в воздух на шесть, восемь, десять футов, отделился от медиума, заколыхался волнами взад- вперед.

— Ксултулан, ты меня слышишь? — пропела мадам, и слова вновь разнеслись гулким эхом. — Поделись с нами своей потусторонней мудростью на пути к душам умерших. Я беру с собой четверых, жаждущих встретиться с дорогими усопшими...

Ну ладно, мысленно оборвал ее Джек и сунул руку под рубашку. Какой смысл ждать? Вдобавок