— Чего там? — проворчал Эйб, с удивительной ловкостью раскладывая коротенькими пухлыми пальцами ломтики копченой лососины на разрезанном поперек рогалике.
— С ребенком, похищенным вчера вечером извращенцами, все в порядке.
— С каким ребенком?
Эйб, не глядя на Джека, сосредоточенно мазал другую половинку рогалика сливочным сыром с пониженным содержанием жира. Хотя, судя по толщине слоя, не собирался себе отказывать ни в жире, ни в калориях.
— Эй, оставь что-нибудь на мою долю!
Джек, как обычно, принес с собой завтрак, разорившись на копченую лососину — не на любимую Эйбом соленую «Нову», а на нежирную «Филли», стараясь избавить лучшего друга от лишних калорий.
— Что за ребенок? — переспросил Эйб, не обратив внимания на просьбу. — Что за извращенцы?
Джек кратко описал события вчерашнего вечера, процитировав в заключение заметку из «Ньюс».
— Слушай, что говорит его мать: «Я очень боюсь. Малыш Дук каждый вечер бегает за мороженым. Сто раз бегал, все было в порядке. Страшно, что в городе детям грозит опасность». — Он бешено стукнул кулаком по газете, морщась от боли в ране. — Веришь в подобную чушь?
— Почему бы и нет?
— Да ему же семь лет! Черта лысого он пошел бы на улицу под дождем в десять вечера! Просто мать каждый раз выгоняет мальчишку из дома, чтоб развлечься с дружком. Разумеется, «Ньюс» она этого не объяснила!
Он еще сильней треснул в лицо матери на газетном снимке, надеясь, что она почувствует, где бы ни находилась. Рана снова болезненно екнула.
— Ты спас его от смерти или даже хуже. — Эйб громко чавкал сооруженным сандвичем из рогалика с лососиной, продолжая говорить с набитым ртом. — Совершил благородный поступок. Надо не злиться, а радоваться.
Конечно, он прав, но, глядя на зернистую черно-белую фотографию маленького Дука, сделанную недавно в школе, Джек неотступно видел неподвижное тельце, завернутое в мокрое покрывало.
— Разве это мать? Мать должна в первую очередь заботиться о ребенке, а не толкать его на опасный путь! Надо ввести экзамен на право стать родителем. Выстрелил миллионами сперматозоидов, один попал в яйцеклетку, и —
Чего это ты разошелся, мысленно спросил он себя. Что за пафос? Хватит.
Эйб вытаращил глаза:
— Я что-то пропустил? Что это за рассуждения насчет родителей?
Сказать или нет? Джек решил рассказать. Дальше Эйба не пойдет. Он неразговорчив, как устрица.
— Я скоро стану отцом.
— Ты? Отцом? — Эйб с усмешкой вытер правую ладонь о рубашку, протянул через прилавок. — Поздравляю. Когда узнал?
Джек пожал скользковатую от жирной лососины руку.
— Вчера.
— Джиа не опасается принести в мир ребенка с половиной твоих генов?
— Ребенку она только рада. Вопрос в том, какой из меня выйдет родитель.
— Разве это вопрос? Ты уже прошел школу с Вики. Она тебе настоящая дочь.
— Есть еще правовые проблемы.
Джек изложил суть, пока Эйб прикончил рогалик и принялся за другой.
— Здраво мыслит твоя Джиа, — заключил он. — Надо отдать ей должное. По всему судя, с Наладчиком Джеком покончено.
От столь радикального заключения душа дрогнула, но...
— Пожалуй.
— Гражданин Джек... Вовсе не то же самое, что Наладчик Джек.
Он пожал плечами:
— Это не моя идея. Ты сам стал меня так называть.
— Больше не буду. И когда же ты собираешься стать гражданином?
— Сперва надо придумать
Эйб покачал головой:
— Дело непростое. Чтобы сделать из тебя новоявленного гражданина без нелегального прошлого... придется хорошенько поломать голову.
Он сунул Джеку половину сандвича. Тот откусил, наслаждаясь сочетанием вкуса и консистенции, несколько расслабляясь. Когда еще кто-то вместе с ним ищет решение, ноша частично падает с плеч.
— А пока звякну брату Илая Беллито, задам ему чертей.
После штопки у доктора Харгеса вчера вечером он направился прямо к Джиа. Утром по дороге к Эйбу заскочил к себе за номером телефона Эдварда Беллито. Вытащил из кармана джинсов «тракфон», листок бумаги, начал набирать...
— Что за черт...
— В чем дело?
— Тут записано всего девять цифр.
Джек уставился на бумажку. Эдвард написал номер в строчку, без черточек. Только сейчас выяснилось, что он на одну цифру короче.
Эйб наклонился через прилавок, заглянул в бумажку.
— Районный код два-один-два, значит, он в городе. Может быть, слишком спешил, может быть, волновался за брата, пропустил последнюю цифру. В конце концов, перепробуй все десять.
— А если она пропущена в середине, сколько надо будет перебрать?
— Не один миллион.
— Замечательно.
Интересно вообще, случайность ли это? Может, Эдвард не хочет вступать с ним в контакт? Заранее спланировал безнадежное дело? Тогда прощай вторая часть гонорара.
Заказчики почти никогда не пробовали его надуть, немногочисленные пытавшиеся потерпели провал. Возможно, Эдвард будет первым.
— Твой «тракфон» своих денег стоит? — кивнул Эйб на сотовый телефон.
— Пока вообще не прослеживается.
Джек купил сотовый телефон в магазине радиотоваров вместе с оплаченной абонентской картой, подключил с компьютерного терминала в Публичной библиотеке, не указав ни имени, ни адреса, ни финансовой информации. Плата за минуту выше, чем в «Веризоне» и прочих компаниях, но там требуется подписывать контракт и предъявлять кредитки. Анонимность «тракфона» бесценна.
— Пожалуй, и я куплю. Буду тебе звонить. Дашь номер?
— Тебе, Хулио, Джиа, больше никому.
Джек доел рогалик, и у него возникла идея. Он схватился за телефон.
— Знаешь, пожалуй, не надо делать миллионы звонков в поисках Эдварда. Можно просто спросить у его брата Илая.
— Думаешь, скажет?
— Попробовать не мешает.
Получив в справочной номер приемной больницы Сент-Винсент, Джек набрал его и попросил палату мистера Беллито.
Хриплый голос пробормотал:
— Алло?
— Мистер Беллито? Это Лоренцо Фулертон из больничной бухгалтерии. Как вы себя чувствуете?
Брови Эйба поднялись, лысина сморщилась, он беззвучно повторил:
Джек пожал плечами, давно пользуясь этим именем и фамилией при необходимости выдать себя за какого-нибудь чиновника.
