ближе познакомились и подружились. Дмитрий рассказывал о поездках по свету в поисках так называемых «силовых точек». Побывав в прославленных местах — в храмах майя в Чичен-Ица на Юкатане, в Мачу-Пикчу в Андах, в заросшем деревьями Ангкор-Вате в Камбодже, — он нашел их холодными, мертвыми. Если они некогда и обладали силой, ее унесло время, затоптали туристы. По пути слышал рассказы о других сокровенных местечках, которые тоже безрезультатно отыскивал.
Наконец пошли слухи, разжегшие воображение, легенды о развалинах древней крепости на затерянном альпийском перевале в Румынии, где некогда творилось несказанное зло. Никто не мог указать точное местонахождение перевала, но Дмитрий на основании более или менее совпадающих сведений сузил круг поисков. Впрочем, шел старыми тропами по крутым скалам в полной уверенности, что дело кончится точно так же, как раньше, — безнадежным разочарованием.
Однако на этот раз вышло иначе. Крепость отыскалась в ущелье возле руин деревни. Шагнув в провал разрушенного подвала, очутившись в его стенах, он сразу понял, что поиски завершены.
Немедленно приказал отправить камни в Штаты для облицовки подвала собственного дома. По его словам, плиты впитали силу прежнего владельца, и теперь она частично передается ему. Дом становится силовой точкой.
Со временем Илай понял причину одержимости Дмитрия такими вещами: боязнь вслед за отцом умереть от рака поджелудочной железы. Он видел, как тот разлагается изнутри, поклявшись, что с ним никогда не случится ничего подобного.
Илай знал способ гораздо лучше и надежнее импорта камней из крепостей Старого Света. Постепенно осторожно прощупал, на что готов Дмитрий во избежание судьбы отца. Удостоверившись, что тот на все пойдет, все отдаст, ввел его в Круг. Двенадцатым учеником.
Дмитрий быстро превратился в правую руку Илая. Чувствовалось, что у него чистые цели. Возникли подозрения, что для слишком многих членов Круга похищение детей и последующие процедуры над ними важны не меньше самой церемонии и со временем гарантируемого ею бессмертия. Даже у самых высокопоставленных деятелей видны низкие побуждения. Ежегодно Илай подмечал сладострастные взгляды на агнцев, разложенных обнаженными на церемониальном столе под глубоким наркозом. Его это так угнетало, что он стал укладывать жертвы одетыми, обнажая лишь кусочек плоти, минимально необходимый для вскрытия грудной клетки, откуда надо вынуть еще трепещущее сердце. При кровавой процедуре никто не отворачивался. Кое-кто предлагал даже не подвергать агнцев наркозу, а привязывать к столу, оставляя их в полном сознании.
Как они смеют? Во время церемонии агнец не должен чувствовать боли. Иначе ритуал нарушится. Цель не в боли, а в обретении вечной жизни. Ежегодная гибель ребенка — прискорбная, но необходимая, вынужденная цена бессмертия.
Ужасно, что приходится иметь дело с такими людьми, однако в нынешние времена, когда Большой Брат[25] приобретает все больше власти, для ежегодного безопасного совершения церемонии необходимы обширные и серьезные связи.
С другой стороны, Дмитрий сосредоточился не на средствах, а на цели, вскоре став незаменимым членом Круга. Церемония переместилась в подвал его дома. Идеальное место. Камни действительно источали необыкновенную силу, земляной пол служил замечательным местом упокоения агнцев. Похороны трупа, даже раз в год, всегда оставались головоломной проблемой.
Будь Дмитрий жив, церемония по сей день проводилась бы в Менелай-Мэнор. В то время, когда врачи обнаружили у него рак, его еще не могли спасти ни медицина, ни церемония, которая лишь в двадцать девятый раз предоставляет бессмертие и неуязвимость.
Не в силах представить мучительной смерти, постигшей отца, он сел на земляной пол подвала и пустил себе пулю в лоб. Страшная, ужасная потеря! Илай относился к Дмитрию, как к сыну. До сих пор его оплакивает.
— Интересно, кто там сейчас живет, — пробормотал Адриан, ведя вперед машину.
— Я уже выяснил, — ответил Стросс. — Два брата по фамилии Кентон. Купили дом год назад.
Илая охватило волнение. Не они ли напали на след мстительницы?
— Как считаете, не из них ли наш Джек?
— Едва ли. У меня в сто четырнадцатом мало контактов, однако удалось выяснить, что эти парни не просто братья, а
Волнение сменилось разочарованием.
— Черные?
— Так мне сообщили. На вас точно белый напал?
— Не могу утверждать, не помню, — ответил Адриан. — Последнее, что помню...
— Белый, — перебил Илай осточертевшую тягомотину. — Значит, братья исключаются.
— Как знать, — хмыкнул Стросс. — Воскресивший Тару Портмен из мертвых вполне может сделаться белым.
Илай собрался заметить, что это не тема для шуток, но его опередил Адриан:
— Плевать мне, кто они такие, пока не полезли копаться в подвале.
В салоне автомобиля воцарилось молчание. Самое страшное, что после смерти Дмитрия новые хозяева дома могли заняться перестройкой подвала. Илай хотел, чтобы дом приобрел кто-то из членов Круга, тогда им и дальше можно было бы пользоваться, но никому не хотелось связываться с подвалом, где закопаны останки восьми убитых детей.
— Очень мало шансов, — заявил он. — Я перестал тревожиться на этот счет. Посмотрим со стороны объективно. Часто ли домовладельцы, даже при серьезном ремонте, вскрывают пол в подвале?
— Практически никогда, — подтвердил Адриан. — Удачно, что прошлые хозяева залили земляной пол бетоном, — заметил детектив.
— Хотя им это особого счастья не принесло, — добавил Илай.
Фред издал лающий смешок.
— Угу! Глотки перерезаны, и до сих пор никто ничего не нашел. Если не раскрыть убийство через сорок восемь часов, оно, скорее всего, никогда не раскроется. Тут прошло уже столько лет, что его, по-моему, можно назвать идеальным.
Илай был потрясен, прочитав об убийстве супружеской пары, боясь, как бы исследование места преступления не завело полицию слишком глубоко в подвал.
Потом зверски замученный мальчик, усыновленный следующими владельцами... Он начал подумывать, не наложила ли на дом проклятие церемония вкупе с облицовкой подвала чужими камнями.
— А еще меня беспокоит брелок, — продолжал Адриан.
— Меня тоже, Илай. — Детектив хлопнул его по плечу. — Эта ниточка тянется от тебя к девчонке и может привести ко мне. Плохо. Очень даже нехорошо.
Адриан остановился перед светофором на красный свет и заметил, по-прежнему глядя вперед:
— Я давно опасался чего-то подобного из-за твоего шкафа с трофеями, выставленного в магазине на всеобщее обозрение. По-моему, рискованная и... глупая затея.
Илай пристально посмотрел на него. Неужели он не ослышался? Неужели Адриан, почтительный и раболепный, несмотря на свой рост и силу, в самом деле посмел назвать его глупым? Видно, совсем взбесился и умирает от страха.
Глупая затея? Он не стал сердиться. Адриан прав. Выставлять шкаф с трофеями действительно было рискованно и даже глупо, хотя по дерзости и глупости этот поступок близко не сравнится с субботним.
Видимо, под впечатлением от непрошеного ночного воспоминания о Таре Портмен или просто от скуки возникло непреодолимое желание испытать свою неуязвимость. Поэтому в субботу Илай признался одному человеку, что убил сотни детей и в ближайшее новолуние убьет следующего, просто чтобы заставить его принять какие-то меры.
Он позволил себе слегка улыбнуться при мысли, что Адриан, узнав об этом, наложил бы в штаны.
— Даже если так, — сказал он, — шкаф не имеет ни малейшего отношения к насущным проблемам.
Стросс снова откинулся на спинку заднего сиденья.
— Имеет или не имеет, а мысль вообще неудачная. Дерьмовая шутка ставит всех под угрозу. Тебе, может быть, наплевать, а нам нет.
— Сочувствую и в будущем постараюсь учитывать ваше мнение, — пообещал Илай. Если у Круга есть
