– Когда мы увидимся? – повторил я, не отпуская ее.
– Убирайтесь! – В ее голосе явно слышались раскаты грома.
– Я спрашиваю, когда мы увидимся?
– Никогда! – швырнула она. – И больше не лезьте ко мне. Никогда, говорю я вам.
Я был груб. Я решил быть помягче.
– Ада...
– Убирайтесь!
Она швырнула это слово мне в лицо, как нож, а где-то поодаль открылась дверь, раздался чей-то голос, и я отпустил ее. Она двинулась по коридору, от гнева еще больше раскачивая бедрами, и, пройдя через холл, скрылась в своем кабинете.
Лицо у меня пылало, уши горели. Я еще никогда в жизни так не ненавидел.
Но не думать о ней я не мог. Как ни старался. Горящее бледное лицо, сжатое в тугой комок тело и голос, швыряющий в меня камнем: 'Никогда!' Я ежедневно помнил это слово. Я мог забыть его на десять, двадцать, а то и тридцать минут кряду и чувствовал себя превосходно, не думая о ней, а потом вдруг мне приходила на ум мысль: 'Господи, ведь ты не вспоминал о ней целых полчаса', – и я снова принимался думать о ней. Опять она стояла передо мной, и я вновь слышал ее ледяной голос: 'Никогда!' – и вновь оставалась лишь пустота в сердце и тяжесть в желудке.
Я старался заняться работой. Без толку. Виски, женщины. Тоже бесполезно.
Когда я был с женщиной, передо мной вставала она, и я видел белое лицо с кровоподтеками от моих пощечин и тело, исхлестанное кнутом. Это была моя месть ей.
Если бы я мог причинить ей боль! Оскорбить ее, а потом овладеть ею! 'Никогда!' – сказала она.
Однажды я вернулся к себе в кабинет после проверки гаража. Слишком много неполадок в моторах. Я лично проверил все случаи, уволил двух механиков, которые были не гражданскими лицами, а служили у нас в полиции, и вернулся в значительно лучшем расположении духа.
Я сел. И тут увидел на столе записку: 'Просила позвонить миссис Даллас'. Больше ничего. Даже время не было указано.
Что надо этой золотоволосой суке? Хочет сказать, что я уволен? Именно. Наверное, заставила этого паяца Томми рассчитаться со мной. А теперь решила получить удовольствие, лично сообщив мне эту приятную новость. Черт с ней! Постараюсь не доставить ей этой радости.
Я попытался было сочинить несколько приказов, но ничего не получилось. Будь она проклята! И Томми вместе с ней! Будь они все прокляты!
И вдруг раздался официально-бесстрастный голос моей секретарши:
– Полковник, вас просит миссис Даллас.
– Скажите ей... – Пусть она скажет, что я еще не пришел. Но остановился, взял трубку и как можно тверже произнес: – Полковник Янси у телефона.
Если эта сука думает, что заставит меня ползать перед ней на коленях, она очень ошибается.
– Здравствуйте, полковник. – Мягкий, приятный голос.
Меня этим не купишь.
– Слушаю вас. – Я все еще был тверд. Они могут уволить меня, но получить удовольствие – черта с два.
– Надеюсь, я не очень помешала вам, полковник. – Она помолчала секунду. – Не можем ли мы увидеться сегодня в течение дня?
Я знал, что ей нужно.
– Если вам требуется от меня прошение об отставке, я пришлю его с курьером.
– Отставка? Полковник, о чем вы говорите? Никто не собирается требовать вашей отставки. Просто мне нужно вас видеть.
Что я теряю?
– Хорошо, – сказал я.
– Мы можем встретиться в кафе в два часа?
– Хорошо, – повторил я.
Через стеклянную дверь я увидел, что она сидит за столиком вместе со своей секретаршей. Наверное, нарочно привела ее с собой: респектабельнее выглядит. На столике стояли только чашки с кофе, она не курила. Она никогда не курила на людях. Боялась потерять голоса сельских жителей.
Я толкнул дверь и вошел. Секунду она смотрела мне в лицо, потом ее взгляд скользнул куда-то в сторону, и я понял, что наше свидание должно выглядеть случайным. Я сделал вид, что, проходя мимо, заметил их, поздоровался и попросил разрешения сесть за их столик.
– Пожалуйста, полковник, – сказала Ада.
Я сел. Подошла официантка, я заказал кофе. Я взглянул Аде в лицо: гладкое, свеженапудренное, оно было непроницаемым. Какого черта ей нужно?
Мы немного поболтали, так, ни о чем, а затем Ада сказала:
– Ах! Я вспомнила, что должна ехать в город, а моя машина в гараже.
