желающие меня убить во имя фамильной чести! Эльфы-телепаты! Все, с меня хватит.
— Ты, надо сказать, прямо притягиваешь к себе разные странности, — признал Кумбер.
— Там, дома, мне просто не везло, а здесь вообще ничего не понять. — Тео сел, привалившись к перилам моста, которые всего несколько минут назад чуть не доконали его, преградив путь к отступлению. — И все, кто мог отправить меня назад, теперь погибли в доме Нарцисса, ведь так?
— Проблема не столько в твоей отправке, — сочувственно нахмурился Кумбер, — сколько в том, чтобы избавиться от упыря, который за тобой гоняется. Пожалуй, те, кто мог это сделать и заодно отправить тебя домой — те, кто не желал твоей смерти, — в самом деле мертвы. Могут, конечно, найтись и другие возможности... — Кумбер вздохнул. — Но поверь мне, Тео: необходимость остаться здесь — еще не самое страшное. И даже если бы этот Примула тебя заколол, это было бы не самое страшное.
Тео смотрел в темную даль, где наконец-то погас долгий эльфландский закат.
— Спасибо, утешил. Ты, конечно, молодец, что не дал этому тронутому меня прикончить, но если мысли подобного рода посетят тебя снова, не будешь ли ты так любезен оставить их при себе?
— Вот как уютно мы тут устроились. — На черном бархате неба за спиной державшего факел Щеколды горели фейерверки эльфландских звезд. Тео понял, что задремал. В легкой панике он поискал глазами Кумбера и с облегчением обнаружил его рядом с собой.
Он с трудом поднялся на ноги. Короткий сон еще больше обессилил его и отуманил голову.
— Кто такой этот длинный парень, этот... Крапива?
— Славный, добрый юноша, как и ты. Наш Пуговица его очень любит.
— Что он имел в виду, когда сказал, что слышит Поппи Дурман у себя в голове?
— Это чересчур глубоко для меня, старика, — пожал плечами гоблин. — Он часто говорит вещи, непонятные мне, потому что... пострадал. — Щеколда явно не хотел говорить об этом. — Спросите Пуговицу. Это он нашел молодого Крапиву. Он о нем очень высокого мнения, и мы, остальные, конечно, тоже.
Втроем они спустились с моста по грубой деревянной лестнице на тот берег, в лагерь. Бодрость Кумбера вызывала у Тео немалое раздражение. Если они оба эльфы, почему тогда феришер выглядит вполне отдохнувшим, а он, Тео, чувствует себя дерьмовее некуда?
— Здесь живут бездомные, да? Которым некуда больше деваться? И Пуговица над ними главный?
— Ты задаешь много вопросов, юноша — чересчур много для старого Щеколды. Прибереги их для того, кто сможет ответить тебе как следует. — Гоблин вел их через скопление палаток и костров, где царило оживление, как на марокканском базаре, но население было куда более странным. Здесь во множестве встречались эльфы, которых Тео про себя называл «нормальными», то есть похожие на людей, как с крыльями, так и без, а гоблинов было еще больше, но они перемежались широким спектром других типов.
Какие-то мелкие короткошерстые парни проводили их угрюмыми взглядами, словно боясь, что эти чужие похитят у них огонь.
— Капельтвайты, — тихо пояснил Кумбер. — Они умеют менять облик, вернее, раньше умели. Теперь, когда они создали союз, ни у кого не хватает средств, чтобы платить им за это, поэтому они остаются такими, как есть. Не слишком удачный вариант — цвет у них нездоровый какой-то, печеночный. А вот эти красивые дамы — зеленые женщины. Если пригласят тебя на танец, не соглашайся. Когда-то они кружили таких вот юнцов всю ночь, а потом съедали. Теперь они этого больше не делают — не должны, во всяком случае, — но кошелек у тебя сопрут запросто, разденут и бросят голого и побитого где-нибудь на лугу.
— Прелестно. — Они пробирались сквозь толпу, уворачиваясь от всевозможных водоплавающих птиц и ворон — те все время пикировали сверху, спеша занять освобожденное двуногими пространство.
— Пойми меня правильно: я не ханжа. Есть феришеры, совершенно не выносящие беспорядка, но я не из таких. Поэтому я могу допустить, что среди зеленых женщин встречаются вегетарианки, не любящие танцевать, и что бывают стукотуны, которым неудобно в замкнутом пространстве. Но основная разница между людьми и эльфами состоит в том, что люди, в общем, все одинаковые, а у нас есть... ну, свои роли, скажем. Мы лучше всего себя чувствуем, когда делаем то, что от нас ожидают.
— Дуны, к примеру, стали шоферами, когда правительство отобрало у них дороги.
— В общем, да, хотя я не уверен... — Кумбер внезапно схватил Тео за руку и дернул его вправо. — Осторожно! Не наступи на клиппи.
Крошечные темнолицые человечки, посмотрев на него снизу вверх, дружно шмыгнули под стенку палатки.
— Почти пришли, — объявил Щеколда. — Я хотел поместить вас у молодого мастера Примулы — теперь он лорд Примула, как это ни грустно! Но раз у вас случилась размолвка, придется поискать вам другое жилье.
— Да, пожалуй, ты прав, — сказал Кумбер, все еще размышлявший над последней репликой Тео. — Дуны поступились своим положением в обществе — ведь раньше они составляли весьма могущественный клан, — лишь бы не расставаться со своими любимыми дорогами. А посмотри на меня! Я считаю себя особенным — как же, первый феришер, получивший высшее образование, — а чего я этим добился? Служил в большом доме вместо маленького, только и всего. Остался все тем же слугой, прибирался да мыл посуду. С тем же успехом мог бы возить дрова какому-нибудь фермеру за миску молока и постель в амбаре. Я не выносил вида, в котором леди Амилия оставляла лабораторию, — она уйдет ужинать, а я все вожусь там... Но вообще-то она была неплохая женщина.
Тео в это время наблюдал за группой, где большинство составляли брауни и гоблины. Они толпились у начерченного на земле круга, в котором бегали два жука — бегали как- то странно, точно каждого направляли невидимой палочкой. Один наконец вышел за черту, опрокинулся на спинку, точно этот рывок вконец его обессилил, и задрыгал ножками. Победители радостно завопили, проигравшие заругались.
— Но ты ведь больше не работаешь у нее, — заметил Тео. Выбывшего жука забрали, в круг к чемпиону посадили нового, и азартные крики возобновились. — Тебе не надо больше... служить. Дом Нарцисса рухнул — самое время стать кем-то другим. — «А мне-то самому что надо для этого — чтобы кирпич на башку упал? Я здесь чужой, насильно вырванный из родного мира. Это и мой шанс. Шанс стать другим, сделать что-то, чем я мог бы... гордиться? Разве этого я хочу? Отдает уроками школьного обществоведения».
— Ты прав, Тео, — сказал Кумбер. — И это ты помог мне вернуться к жизни, подарил шанс что-то в себе изменить. Спасибо тебе за это.
— Мне?
— Сам бы я ни за что не выбрался из дома Нарцисса. Там бы и умер. Я уже окончательно сдался.
— Ты меня тоже спасал, и не раз, так что мы в расчете.
— Вот и пришли, — сказал Щеколда. — В тесноте, да не в обиде, так ведь?
Они стояли перед четырехугольной желтой палаткой. Она немного
