передается из рук в руки?
— Самиздат. Но в нашем случае об этом не может быть и речи. Если бы материал побывал в Самиздате, мы бы о нем давно уже знали. Да это и не важно, сэр. В сделке, подобной нашей, всегда приходится полагаться на взаимное доверие. — Он прервал речь, заказал кофе и потребовал счет.
Уитмор мрачно уставился на абсолютно чистую, будто по ней кошка прошлась языком, тарелку собеседника.
— Вы говорите о доверии к совершенно незнакомому человеку, а в дело вовлечено три миллиона долларов, не забывайте.
— Вот именно! — воскликнул Мискин. — Поэтому-то я и думаю, что материал будет на уровне. За такие деньги он не станет затевать свору. Зачем ему это? Зачем ему связываться с законом? Нет, ему нужна верная быстрая сделка, без подвохов, безо всяких условий. И вот это мы и должны ему предложить.
— Мне все же нужно некоторое время, Сай. Хотя бы двое суток. И не говорите, что он не может подождать. Если он так спешит — значит здесь какой-то подвох. Вы ему это и скажите. Итак, он звонит вам в четыре. Что дальше?
— Я вылетаю ночным самолетом в Женеву, утром еду в отель «Дюлак» в Вевей, где должен встретиться с клиентом и его адвокатом. Я покажу ему контракт, уже подписанный вами, банковское обязательство или письмо с подтверждением об обязательстве. Он ставит подпись, отдает, вторую половину материала, и дело сделано.
— Контракт готов?
Мискин похлопал по карману:
— Все готово, кроме названия книги. Я его напишу уже после заключения контракта. Не хочу, чтобы наши юристы это видели. Одного имени будет достаточно, чтобы поднялась шумиха — стоит лишь шепнуть его прессе…
— Ну хорошо. Теперь слушайте. Скажите клиенту, что полетите не сегодня, а завтра. Скажите, что я еще не прочел текст, что мне надо проконсультироваться у Круля и что-нибудь еще, не горячитесь при этом, иначе он что-нибудь заподозрит, просто дайте понять, что мы осторожны. В конце концов он сам нас выбрал и, если он не глупец, он поймет, что мы не можем сходу ему доверять.
— И еще, — добавил он, когда официант подал кофе и удалился. — Вы уверены, что мы первые, к кому он обратился? Может быть, он уже предлагал этот материал кому-нибудь?
Мискин развел руками:
— Как я уже говорил, сэр, мы можем полагаться только на его слово. Но я думаю, он начал с нас.
Уитмор кивнул и встал, не прикоснувшись к кофе:
— Ладно, Сай, полетите завтра. Когда будете разговаривать с клиентом, проверьте, откуда он звонит, и постарайтесь узнать, где он остановился.
Он повернулся и ушел в сопровождении официантов. Было уже поздно, когда Мискин спохватился, что Уитмор так и не подписал контракт. «Осторожничает, пройдоха, хочет, чтобы контракт сначала прочли адвокаты».
Вернувшись к себе в офис на Ист-стрит, открытый еще в 1892 году, Мискин налил себе виски с содовой и стал ждать звонка из Европы.
Позвонили с точностью до минуты, прямо по личному проводу, минуя телефонистов из офиса. Мискин слегка разозлился, когда оператор сообщил, что звонят из Анесси, Франция. Он ответил и услышал высокий, с акцентом, голос:
— Мистер Мискин?
— Слушаю.
— Это Грегори. Все в порядке, мистер Мискин?
— Все прекрасно, мистер Грегори.
— Вы поговорили с боссом?
— Поговорил.
— Итак, вы завтра будете в Женеве?
— Одну минуту, мистер Грегори. Есть кое-какие детали.
— Какие детали? Разве дело не решено?
— Некоторые мелочи, требующие уточнения.
— Какие еще мелочи?
— Босс хочет обсудить кое-что с профессором Крулем.
— С Крулем? А что не устраивает Круля? — голос был пронзительно визгливым.
— Профессора Круля устраивает все, — терпеливо объяснил Мискин. — Просто в таких делах спешка не уместна.
— Ваш босс, наверное, показывает материал другим! — громко раздалось в трубке. — Ладно, если Круля вам мало…
— Выслушайте меня до конца, — сказал Мискин. Последовала пауза. — Все будет сделано, как договорились. В субботу утром.
— Но в субботу банки закрыты!
— Не беспокойтесь о банках, — сказал Мискин умиротворяюще. — Это наша забота. Вы готовьте материал и своего адвоката, и мы все мило подпишем.
— Мистер Мискин, — голос стал спокойнее. — Если будут неприятности, то учтите…
— Послушайте, мистер Грегори, я представляю…
— Вы американский бизнесмен, и я продаю вам нечто дороже золота. Если вы попытаетесь меня надуть…
— Вы пьяны, мистер Грегори?
Жесткая пауза.
— Это вас не касается! Я не пьян, я только начал пить. Итак, вы прилетите в субботу утром. Встречаемся в то же время на том же месте! И без фокусов!
Мискин устало улыбнулся и повторил:
— Без фокусов. Да, я хотел бы знать, как вас найти, если возникнет что-нибудь важное.
На другом конце воцарилось молчание, как будто рукой прикрыли трубку. Затем голос произнес:
— Я дам контрольный звонок в ваш офис, мистер Мискин. Завтра утром, то есть в полдень по нью- йоркскому времени.
— Где вы остановились, мистер Грегори?
— Я переезжаю с места на место, — поспешно заявил голос. — И эти задержки с Крулем…
— Я сожалею об этом. Я вам все объясню при встрече, мистер Грегори. До свидания.
Последовало восклицание, он повесил трубку. Оставалось только ждать.
Пока Мискин воевал с Грегори по телефону, Чарльз Уитмор встретился в ресторане гостиницы «Сент Реджис» с одним из руководителей Министерства финансов. Последние посетители покидали ресторан, уже озабоченно думая о работе. Уитмор и его собеседник остались наедине.
Собеседник Уитмора, Майк Сэнгер, был высоким мужчиной с красивым профилем. Он возглавлял отдел по борьбе с фальшивомонетчиками и крупными международными мошенниками, что делало необходимым его контакты с полициями почти всех западноевропейских стран. Уитмор довольно быстро разыскал своего старого друга.
И сразу же перешел к делу:
— Как я тебе сказал по телефону, Майк, это очень деликатное и тонкое дело. Три недели тому назад главный редактор «Бурна» Мискин был в Европе на книжной ярмарке в Монтре, называемой «Книжный шок» Звучит совсем не по-швейцарски, но теперь, кажется, так делают бизнес в книгоиздательском деле. В самый последний день ему в номер позвонил из приемной отеля какой-то иностранец. Сказал, что у него есть горячий материал. Оказалось, он из Восточной Европы — поляк или русский. У Мискина, который сам выходец оттуда, нюх на таких. Этот человек был возбужден, нервничал, назвался просто Грегори и сказал, что был в Вене, и там ему в руки попал документ, вывезенный из Венгрии, неизвестно каким образом, он собирается его продать. Цена — три миллиона.
