— Блестяще разбирается, — согласился Курита. — С ним и Сингхом никто не сравнится. Дейльх всегда советуется с Тимом.
— Похоже, Дейльх не захочет говорить со мной, — подумал вслух Лорен.
— Неудивительно, он весь поглощен мечтой о Нобелевской премии, поэтому тратит свое «драгоценное» время лишь на беседы с теми, кто может быть ему полезен.
— Дело в том, — объяснил Курита, — что сам он никогда не дотянет до уровня мыслителя, генератора идей. Дейльх просто не может обойтись без Тима и Сингха, вот он и запрягает их. И отказывается от всех секретных работ, потому что их результаты нельзя публиковать в открытой печати. А ему так хочется быть приглашенным в Стокгольм!
— Он что, — озадаченно спросил Лорен, — совсем не ведет никаких секретных исследований?
— Никаких. Военные много чего предлагали ему, но он всегда отказывается.
— А мне сказали, что он недавно улетел в Вашингтон по какому-то секретному делу.
Стефенс и Курита удивленно переглянулись.
— Впервые об этом слышим.
Острая боль пронзила поясницу. Лорен передвинул кобуру вперед, выпрямил одну ногу, потягиваясь.
— Вы не заметили чего-нибудь необычного в пятницу или субботу? Постарайтесь вспомнить, — попросил он парней.
— В эти дни было полно людей, — стал припоминать Стефенс, — я не всех из них знаю. Вначале я занимался заменой неисправного модуля в адронном калориметре, это было в ночь с четверга на пятницу. А следующей ночью, помнится, пришлось чинить вентилятор в конференц-зале, там разместили буфет. Вот, пожалуй, и все.
— Я тоже не заметил ничего необычного, — подтвердил Курита.
— Тогда не покажете ли мне ускоритель?
— Пожалуйста, — сказал Курита, — но он далеко, в нескольких милях отсюда. Здесь только пульт управления.
— Там нет ничего интересного, это просто длинный тоннель с трубой внутри для разгоняемых частиц.
— А почему пульт управления находится так далеко от места столкновения пучков? — спросил Лорен, напрягая и потягивая ногу, пытаясь унять радикулитную боль.
— Дело в том, что здесь много всякой электроники, она дает наводки на чувствительные детекторы частиц. Поэтому все, что касается управления, отнесено подальше от детекторов. Информация с них снимается с помощью оптоволоконного кабеля.
Какой бы еще вопрос задать, размышлял Лорен, разглядывая обстановку необъятного помещения: дисплеи с метровыми голографическими экранами, небольшие, но мощные компьютеры, принтеры, графопостроители и всевозможные устройства непонятного предназначения. Нагромождение современной аппаратуры, переваривающей немыслимые потоки информации от циклопических размеров ускорителя, зарытого под землей за мили отсюда, — и все это наворочено ради мельчайших невидимых частичек. Невероятно.
— Не хотите взглянуть на «Крэй»? — предложил Стефенс. — Это наш суперкомпьютер. Впечатляющее зрелище.
Лорен захватил свои ксерокопии, и они втроем вышли в коридор. Мимо время от времени сновали бородачи в джинсах и спортивных майках, на ходу здороваясь с экскурсоводами Лорена. Троица вошла через одну из дверей в ярко освещенную комнату, уставленную столами с дисплеями. В центре на элегантной подставке стояла главная достопримечательность — пластмассовый прозрачный тетраэдр высотой менее метра с черной поликарбонатной начинкой. Словно родители, гордящиеся своим отпрыском, Стефенс и Курита благоговейно остановились перед «Крэем». На подставке красовался приклеенный неким шутником лист бумаги с надписью красным фломастером: «Здесь покоится Гейзенберг». Сверху из суперкомпьютера выходили прозрачные трубки охлаждающей системы.
— Ваш компьютер чем-то напоминает агрегат «Макдональдса», — пошутил Лорен.
— Так же быстро готовит, только не еду, а информацию, — в тон ему заметил один из лаборантов.
— А недавно, в пятницу утром, в него попал электрон высокой энергии, — с дурацкой серьезностью сообщил Стефенс.
— Да, я наслышан о сбое компьютера, — подхватил Лорен.
— Понимаете, кроме обычных электронов, составляющих материю, вся Вселенная заполнена невидимыми электронами с отрицательной энергией. Эту гипотезу высказал Дирак.
Лорен, не улавливая юмора, внимательно слушал.
— Так вот, иногда из этого невидимого моря вдруг выпрыгивает какой-нибудь электрон и вступает во взаимодействие с материей. С нашим «Крэем» это случается регулярно, раз в неделю. И тогда компьютер выходит из строя. — Стефенс с готовностью осклабился. — Представляете, какой он у нас нежный? Чувствует даже невидимое.
Затем они показали Лорену мастерскую Стефенса с валявшимися тут и там пакетами из-под картофельных чипсов. Оттуда перешли в конференц-зал, ставший буфетом и заставленный столами и торговыми автоматами. По пути Курита наукообразно убеждал Стефенса в необходимости создания мини- вселенной с помощью ускорителя.
— А как повлияет, — поинтересовался Лорен, — ваша новая вселенная на уже существующую?
— Взорвемся к черту, — порадовал Стефенс.
— Тогда искренне желаю вам неудачи в этом эксперименте.
— Чушь! — возразил Курита. — Все будет в порядке! — Затем доверительно посмотрел на Лорена. — За что я ценю своего коллегу, так это за его доскональное знание теории Калуцы — Клейна. Настоящий эксперт!
— Говори по существу, — насупился Стефенс.
— Понимаете, в чем загвоздка, — витийствовал Курита, — надо устроить эксперимент так, чтобы исчезли нужные компоненты пространства и времени. В начальный момент создания искусственной вселенной возникают девять пространственных измерений и два временных. А затем остаются три пространственных оси и одна временная, то есть четырехмерное пространство-время. Так вот, надо сделать так, чтобы наше пространство-время не пересекалось с пространством-временем новой вселенной. Тогда они никак не будут влиять друг на друга.
— Ну и как же ты собираешься воплотить свои бредни в жизнь? — ехидно поддел Стефенс.
— Ты ведь эксперт, подскажешь мне.
— Ха-ха. Жди. Когда рак на горе свистнет.
Зайдя в очередную комнату, троица обнаружила там Вильяма Пашиенса, все еще болтающего с кем-то по телефону. Лорен прислушался, но разговор не имел никакого отношения к интересовавшему его делу. Пашиенс усиленно убеждал кого-то выйти на сверхурочную работу, тот категорически возражал. Стефенс и Курита вышли в коридор, пылко продолжая разборку.
— Все посмотрел? — осведомился Пашиенс, повесив трубку.
— Кое-что увидел.
— Подвезти тебя до поезда?
— Конечно.
Лорен попрощался со Стефенсом и Куритой, пожав руки и поблагодарив их, и вышел с Пашиенсом под ослепительное солнце к автостоянке. Лужи высохли, от проливного дождя не осталось и следа. Лорен надел темные очки.
— Как прошла экскурсия? — с интересом спросил Пашиенс, заводя «блэйзер».
— Клоуны. Им не хватает только грима и приклеенных носов.
— Они всего лишь лаборанты. Тебе надо бы побеседовать с настоящими учеными. — Пашиенс вырулил со стоянки. — Как-то раз одному из этих парней я, помнится, «починил» машинку для сшивания бумаг. Он растерянно высунулся в коридор, а я как раз проходил мимо. Оказалось, в степлере просто кончилась проволока для скобок. Я в десять секунд вставил ее, и степлер заработал. Не Лаборатория, а дурдом. И откуда здесь берутся такие полудурки?
