сошел с ума. Бедняга несколько месяцев безуспешно боролся со своей душевной болезнью и наконец, отчаявшись другим способом избежать психической пытки, покончил с собой, бросившись с моста. И вот теперь та же больная личность, обретя новое тело, опять не находила себе места, преследуемая навязчивыми страхами. Казалось, раздробленный внутренний мир Корсо, словно отражаясь в разбитом зеркале, беспокойно мельтешит и суетится, не в силах обрести утраченную целостность.
Врачи пытались облегчить страдания несчастного всевозможными лекарствами. Это давало некоторый положительный эффект, но по ночам Корсо по-прежнему продолжал тревожить соседей душераздирающими воплями. Просыпаясь от его криков, Стюарт лежал в постели, разглядывая тени на легких занавесках, пропускавших серый ночной полумрак, и вспоминал горящее на горизонте небо, силясь восстановить в памяти нить событий.
За другой стеной жили супруги Торнберги. В прошлой жизни они заработали кучу денег и могли позволить себе купить новые молодые тела. И вот теперь супруги ночи напролет занимались любовью, оглашая стены госпиталя сладострастными стенаниями. Днем же они либо без устали болтали об акциях, облигациях и прочих способах вложения капитала, либо увлеченно обсуждали развлечения респектабельной публики — гольф и теннис. Деньги Стюарта не волновали, а из всех видов спорта в своей прошлой жизни он интересовался лишь теми, что напрямую связаны с тотализатором: скачками и «джаи-алаи» — австралийским жестоким футболом. Помнится, в той, такой далекой теперь жизни он, просыпаясь утром, первым делом включал телевизор и настраивался на спортивную волну какого-нибудь пиратского спутника. Что же касается Торнбергов, то они жили в Калифорнии в пресвитерианском кондекологе, где по соображениям религиозной морали не разрешалось смотреть программы, передаваемые пиратскими станциями. Там запрещались также все азартные игры и порнография. Хотя Торнберги и обрели новые тела, взгляды у них остались прежними. Так что Стюарту с ними не о чем было разговаривать.
В отделении психологии было немало таких, как Торнберги. Стюарту почему-то казалось, что сам он никогда не станет похожим на этих людей. А вот интересно, не хочет ли доктор Ашраф сделать из него очередного Торнберга?
— Вы никогда не задумывались, почему они выбрали именно вас? — спросил доктор Ашраф.
— Наверное, я подходил им, — ответил Стюарт.
— А вам известно, почему именно вы подходили «Когерентному свету»? — настаивал Ашраф. — Ведь желающих поступить к ним на службу хватало. Но они выбрали почему-то именно вас. Оплатили образование, дали жилье, обеспечили транспорт. Ваша группа «Орлы» влетела в копеечку. Неужели вы никогда не задумывались на эту тему?
— Они предложили мне работать на них, и этого мне было достаточно. Значит, я был им нужен.
— «Бешеные утки» вам, похоже, не слишком нравились?
— «Утки» — анархисты, им плевать на все. Для них главное — продать свое барахло, неважно что и неважно кому.
— А вам хотелось чего-то другого?
— Просто они мне осточертели. Да и, кроме того, у «Уток» не было никаких перспектив.
— Я просмотрел некоторые документы «Когерентного света». Теперь они рассекречены. Их требования к своим работникам, как оказалось, были вполне обычны. Ничем не отличались от требований большинства других фирм, входящих в состав «Внешних поликорпов».
Ашраф во время разговора имел привычку слегка покусывать кончики пальцев. Вот и сейчас, даже не глядя на доктора, только по тембру его голоса Стюарт знал, что тот снова нервно теребит свои длинные пальцы.
— Фирма нуждалась в людях, — продолжал Ашраф, — готовых посвятить себя целиком какому-то одному делу. В таких, которые жить не могут без цели. Фирма хотела, чтобы ей служили не ради денег, чтобы способные и талантливые люди полностью посвятили себя «Когерентному свету», отдав ему во владение душу и тело. Цель «Когерентного света» должна была стать целью «Орлов». Требовалась истинная преданность. Как по горизонтали, то есть внутри группы, так и по вертикали, то есть фирме. Итак, им нужны были те, кто умеет быть верным. Те, кому нужен Спаситель, чтобы служить Ему, восхвалять Его и молиться Ему. И таким Спасителем должен был стать «Когерентный свет».
Ашраф умолк. Стюарт тоже молчал, разглядывая горы за окном.
— Так что вы обо всем этом думаете? — спросил доктор.
— Думаю, они нашли тех, кого искали, — спокойно ответил Стюарт.
Доктор Ашраф считал, что пациенту еще рано знакомиться с информацией о планете Шеол. Но Стюарта разбирало любопытство, и он не был уверен, что последует совету доктора. В конце концов в один прекрасный день он засел за компьютер и подключился к библиотеке, решив побольше узнать о Мощных.
«Мощные» — это перевод самоназвания со странного языка загадочных существ. У них до четыре ноги и по две руки. Ростом эти существа с пони. Стюарт долго вглядывался в видеозаписи о жизни Мощных; стремительные и сильные движения, язык — смесь цоканий, храпов и звуков, напоминающих музыку органа. Головы этих удивительных созданий, лишенные костей, свободно поворачивались во все стороны, постоянно то увеличиваясь, то уменьшаясь в диаметре, словно воздушные шары.
Выглядело это весьма забавно. По данным, имевшимся в распоряжении Стюарта, именно из-за этих причудливых существ и началась война.
Он еще раз прокрутил видеозаписи. Нет, дело на Шеоле было в чем-то другом.
— Что с ним случилось? — спросил Стюарт.
В тот день он расположился на мягкой кушетке лицом к доктору Ашрафу, по-прежнему восседавшему за столом с приборами. Прозрачная стена-окно теперь находилась у Стюарта за спиной.
— Он умер. На планетоиде Рикот, — скупо ответил Ашраф.
— Это я и сам знаю. Как он умер?
— Какое это имеет значение?
Для Стюарта ответ на этот вопрос имел большое значение, но он не хотел, чтобы Ашраф догадался об этом. Поэтому он просто пожал плечами, стараясь не выдавать своей заинтересованности. Стюарт умел скрывать свои чувства.
— Я мог бы порасспросить людей, знавших его, — сказал он. — Наверное, мне полезно узнать, что с ним случилось.
Ашраф ненадолго задумался, поглядывая на показания индикаторов на столе, потом произнес:
— Его убили, мистер Стюарт.
Стюарт напрягся, хотя и был готов к такому ответу. Он хорошо понимал: надо во что бы то ни стало сохранять спокойствие, не показывать виду, что взволнован.
— Как? — почти безразлично спросил Стюарт.
— Это не имеет значения.
— Кто его убил?
— Неизвестный. Или неизвестные.
А вот это уже странно. Стюарт немного удивился:
— Его убили на Рикоте?
— Да. — Ашраф явно не собирался раскрывать тайну.
— Но это ведь очень странно. Население Рикота немногочисленно, и там вполне безопасно. Почему же не нашли убийцу?
— Не нашли, и все. Ваш Альфа работал в службе безопасности. Возможно, он и погиб, пытаясь предотвратить какое-то преступление.
«Вероятно, — подумал Стюарт, — убийца все же известен. Но информация, как видно, засекречена».
Вопросов на эту тему он решил больше не задавать. Все равно от Ашрафа ничего не добьешься.
— Здорово же они вас натаскали! — воскликнул Ашраф.
Впервые за все время доктор позволил своим эмоциям вырваться наружу. Обычно голос Ашрафа был ровным и бесцветным.
— Похоже, «Когерентный свет» обучил вас военному искусству и основам дзен-буддизма, — продолжал
