– Что случилось?! – встревожилась Арабелла. – Сядь, дорогая. Что-то с Рупертом?
Ева покачала головой, ответила не сразу.
– Нет. С папой. Он болен, Белла.
– Что?
– У него был удар. – У Евы задрожали губы. – Руперт поехал в Пензанс за доктором, а я осталась с отцом. О, Белла, это было ужасно! Какое-то время он был в своем обычном состоянии. А потом вдруг... – Она замолчала, не в силах продолжать.
Арабелла взяла ее за руку и спокойно сказала:
– Продолжай, Ева, успокойся. Ты теперь здесь. И я с тобой. – Она подошла к буфету и налила в бокал бренди. – Вот, выпей.
Ева покачала головой.
– Я не могу. Мне будет плохо.
– Нет, наоборот. Я тоже выпью. Скоро вернется Леона. Она поможет.
Ева всхлипнула.
– Никто не может помочь папе.
Она взяла себя в руки, ее лицо слегка порозовело.
– Продолжай, – попросила Арабелла. – Что же именно произошло?
– Он внезапно стал очень красным, закачался, а потом упал. Он не мог двинуться, лежал и пытался что-то сказать, но не мог. Одна сторона его тела парализована, лицо дергается... Это было ужасно!
До Арабеллы дошел смысл того, что ей сообщила Ева. Это из-за меня, подумала она. Из-за меня и Сола. Наш брак – причина удара.
– Кто ухаживает за ним? – спросила она.
– Экономка и...
– Кто?
– Новая девушка, она знает, что нужно делать. И еще я. Доктор сказал, что каждый день будет приходить медсестра. Но когда он упомянул об этом, выражение папиного лица изменилось. Не могу тебе объяснить как, но я поняла, что он не желает этого.
– Да, наверное.
Арабелла поставила бокал и встала. Она знала, что нужно делать. Ее место в Фернгейте, пока не станет ясно, есть ли надежда на выздоровление отчима. Было больно разлучаться с Солом, даже ненадолго, но он так занят работой, что вряд ли станет возражать против ее решения. Она сказала Еве о своем решении, и девушка отправилась домой.
Через несколько минут вернулась Леона и была поражена, увидев, что Арабелла упаковывает свои вещи.
– Уходить вскоре после свадьбы кажется мне неверным, – сказала Леона, услышав новости. – Ты должна думать теперь и о муже.
– Сол все поймет. И потом, он...
– Да? Что он?
– Он здесь редко бывает. Он почти все время в мастерской или в Пензансе. А когда не там и не там, Дюк хочет видеть его на шахте. Ах, Леона, – с мольбой произнесла Арабелла, – это мой долг.
Леона жестко рассмеялась.
– Долг? По отношению к нему?
– Мне жаль его. Я знаю, что ты его не любила. Это естественно. – Она поколебалась, прежде чем продолжить: – Сол рассказал мне о прошлом. Да я и так бы все поняла.
– Тогда, надеюсь, ты понимаешь, почему по отношению к Куртни не может быть никакого долга.
Арабелла вздохнула:
– Это у вас. А я... я должна идти. Если бы я не сбежала, чтобы тайно обвенчаться, то, уверена, ничего не случилось бы.
Леона пожала плечами.
– Если ты решила, так тому и быть, но, думаю, что тебе следовало бы дождаться моего сына.
– Я скоро увижу его. Конечно, я не останусь в Фернгейте, ничего не сказав Солу. Я вернусь, чтобы все как следует объяснить.
– Не знаю, что и думать, Белла. Но помни: возвращаясь в Фернгейт даже на день, ты унижаешь тем самым Дарков, делаешь то, чего не желает наша семья.
– Я не думаю, что мой поступок может унизить вас, Леона. Я просто стараюсь быть чуть-чуть добрее. Я должна подумать о Еве. Она моя сестра, и ей нужна помощь.
На этом разговор был окончен, и вскоре Арабелла уже спешила в Фернгейт.
Роджер лежал на кровати в своем кабинете, рядом с ним сидела Ева, которая что-то взбивала в миске. При первом взгляде на неподвижную фигуру могло показаться, что Роджер уже умер. Его глаза
