бессмысленно смотрели вдаль, рот был перекошен. Затем левый глаз остановился на бледном лице падчерицы. Взгляд выражал осуждение и мольбу. У Арабеллы от жалости перехватило горло. Она сделала шаг вперед.
– Папа.
Дрогнули его губы или ей померещилось? Арабелла не знала. Это не имело значения. Между ними установилось взаимопонимание. Роджер нуждался в ней.
– Папа, – опять сказала она, прикоснувшись к его руке.
В этот момент открылась дверь и вошел Руперт. Увидев Арабеллу, он цинично улыбнулся.
– Очень трогательно, – ядовито заметил он. – Думаю, отец благодарен тебе за то, что ты рядом с ним в минуту страданий.
Она смотрела на него невидящим взором, но не сказала ни слова. Он пожал плечами.
– Дуешься? Но почему? Тебя не насильно привели сюда. Хотя момент выбран благоприятный – есть шанс подольститься к отцу. Когда он сможет двинуть пальцем, то двинет в первую очередь в твоем направлении. На бумаге, я имею в виду. – Холодная улыбка покинула его губы, глаза смотрели зло.
Арабелла вспыхнула.
– Как ты смеешь!
Руперт запрокинул голову и рассмеялся.
– Не надо игры, Арабелла. Я знаю ход твоих мыслей. Но, поверь, меня это абсолютно не волнует. Я по- прежнему восхищаюсь тобой. И всегда восхищался. – Его глаза чуть заметно сузились. – Ты знаешь это, не так ли?
– Ты невыносим. – Она повернулась к отчиму.
На лице Роджера не отразилось никаких чувств, но Арабелле показалось, что он все понимает.
– Не беспокойся, – прошептала она. – Постарайся отдохнуть, я здесь.
– Я тоже, – услышала она голос Руперта около своего уха.
– Ах, Белла, как я рада, что ты здесь, – попыталась разрядить обстановку Ева.
– Я тоже. Какое доброе существо наша Арабелла! – ёрничая, подхватил Руперт. – Мы должны сделать все возможное, чтобы она себя здесь уютно чувствовала. Я полагаю, ты остаешься?
– Перестань, Руперт. Ты действительно отвратителен, – одернула брата Ева.
– Почему, дорогая сестрица? Что я такого сказал?
– Ты отлично знаешь. Я хочу, чтобы ты оставил нас с Арабеллой вдвоем. Папа болен. Он не должен расстраиваться.
– Конечно нет. Глядя на него, этого и не скажешь. Он ничего не чувствует.
Пораженная Арабелла уставилась на Руперта.
– Я не верю, что ты так сильно ненавидишь его.
– Это его вина. Если бы он дал мне шанс, я преуспел бы больше, чем ты. Запомни: он мог лишить меня внимания и тепла, но моих прав? Нет, они мои, моими и останутся.
С этими словами Руперт вышел из комнаты.
Арабелла пришла в Оулесвик вечером, когда Сол уже вернулся. Она рассказала ему о своем решении пожить несколько дней в Фернгейте, и сначала он воспротивился этой идее.
– Почему ты должна это делать? – поинтересовался он. – Этот человек только и делал, что тиранил тебя. Теперь ты моя жена. А моя мать и дядя Дюк? Что они подумают, если ты вернешься туда? Нет, Белла, дорогая, я не разрешаю. Тебе не стоило принимать такое решение.
Он замолчал, возбужденный и непримиримый, глаза его сверкали.
– Но, Сол, ты не понимаешь. Там ведь Ева. Ей нужна поддержка. Я ненадолго. Пожалуйста, ну пожалуйста.
В прекрасных глазах Арабеллы была такая мольба, что Сол смягчился. Он медленно покачал головой, гладя ее по золотистым волосам.
– Любовь моя, почему ты так поступаешь со мной?
– Как, Сол? Как?
– Ты хорошо знаешь, – пробормотал он, притягивая ее к себе. – Я становлюсь слабым тогда, когда должен быть сильным. Я не хочу расставаться с тобой даже на час, даже на одну ночь.
– Но, Сол, тебя же почти все время нет дома. Я уверена, – Арабелла улыбнулась, – что ты сможешь некоторое время просуществовать без меня. Не сердись, что это из-за моего... из-за Роджера Куртни. В конце концов, мы поженились, зная, что он будет против. Для него это было ужасным ударом. И если он умрет...
– Он не умрет. Он выживет и будет мучить нас.
Арабелла вздохнула и отвернулась.
– Ты повторяешь слова своей матери. Будь милосердным, Сол, в действительности ты ведь такой. Будь самим собой.
В конце концов он согласился, и часом позже Арабелла снова отправилась в Фернгейт.
