занозой засела в ее голове.
— Похоже, ты не в настроении, — сказала она, потому что было бы неестественно не обращать внимания на достаточно очевидный факт. — Как прошел вчерашний вечер с клиентами? Ты смог убедить их поручить тебе рекламную кампанию?
— Прошлый вечер был ужасным. — Виктор скрестил руки и откинулся на спинку стула — в таком положении он отдалялся от нее еще больше. Язык жестов может быть более красноречив, чем слова. Ей показалось, что перед ней сидит незнакомец, который стер малейший намек на личные отношения. — Где ты была прошлым вечером?
— Где я была?.. — Она нахмурилась, словно вспоминая. — Ах, да. В театре. Скучный мюзикл. А как тебе понравился твой? Разве ты не ходил на «Восставшего ангела»?
Элис знала, что он не ходил. Она устала притворяться, и в какой-то момент ей захотелось просто положить руки на стол, опустить на них голову и уснуть. Желательно на тысячу лет.
— Нет, не ходил. Я ходил на тот же мюзикл, что и ты, и даже не думай мне врать, потому что я видел тебя там.
Элис молчала.
— Разучилась говорить? — Его рот скривился в усмешке, и Элис внутренне содрогнулась. Несмотря на то, что его лицо было непроницаемым, она чувствовала океан ярости, который он сдерживал усилием воли.
Раздался телефонный звонок, Виктор схватил трубку и выпалил, что не собирается ни с кем разговаривать. И все это время его глаза не отрывались от ее лица.
— Я… я…
— Да?
— Я думаю, ты хочешь сказать, что видел нас вчера с Джеймсом Клейдоном. — Так, она это произнесла, не было смысла ходить вокруг да около. Ей даже не нужно было симулировать спазмы в горле и красные щеки. Все было так же естественно, как и чувство тошноты, которое она испытывала.
— В какую чертову игру ты играешь?
— Я не считаю нужным отчитываться перед тобой, — сказала Элис, пытаясь бравировать. Она старалась вообразить, что перед ней сидит кто-то другой, не имеющий ни малейшего права требовать от нее объяснений, кто-то, кому она
может с чувством собственного достоинства запретить вмешательство в свою личную жизнь.
— Нет, ты ошибаешься, — сказал он угрожающе мягким голосом. — Ты начнешь объяснять же все очень подробно и не остановишься, пока я не скажу.
— Еще чего! Мы не дети, чтобы играть в игрушки. Ты не сможешь меня запугать.
— Чем ты занималась с этим человеком?
— Я сказала: мы ходили в театр. В этом нет ничего плохого. Если бы ты не был занят, я бы все отменила.
— Так, значит, пока кошки гуляют?.. Так это понимать? — В его голосе прозвучало презрение, и она сделала вид, что не замечает этого.
— Отвечай! — взревел Виктор.
— Я не понимаю, в чем дело! Мы же не принадлежим друг другу! — Тело Элис дрожало, и если бы она только могла, то выскочила бы из кабинета — но должна была остаться.
— Ты подтверждаешь своими словами именно то, что я о тебе думаю.
— Понимаю, ты не одобряешь Джеймса, но…
— Я начинаю понимать. — Он окинул девушку долгим неприязненным взглядом. — Кажется, картина проясняется. В чем дело, Элис? Ты, наверное, боишься, что он стал терять к тебе интерес?
— Что? — Такой поворот был настолько неожиданным, что Элис застыла, смятении глядя на Виктора.
— И не надо смотреть на меня овечьим взглядом. Когда у вас все началось с Клейдоном? Когда вы впервые переспали? Это случилось в «Верхних полях»?
Ирония судьбы, подумала она.
— Да, я спала с Джеймсом, да, это было в «Верхних полях». — Элис услышала собственный голос, подтверждающий его слова, и их непонятные отношения запутались вконец. Она сказала ему правду, но не ту правду, которую он имел ввиду.
— Понятно.
Нет, непонятно. Как ты можешь понять? Если бы ты хоть что-нибудь понимал, ты бы увидел, что я безнадежно в тебя влюблена, ты бы увидел, что я вовсе не хочу сидеть тут перед тобой и заставлять тебя верить в самое худшее, что я могла бы совершить, ты бы увидел, что ты — единственный мужчина, которому я отдала свое сердце.
— Что произошло, Элис? Он стал терять интерес, как только затащил тебя в постель? — Виктор не стал дожидаться ответа. Он продолжал говорить, а его голос был наполнен отвращением. — Поэтому ты завела любовь со мной — чтобы заставить его ревновать?
— Как? — Предположение Виктора было настолько нелепым, что она подумала, правильно ли расслышала.
— Тебя шокировало мое обвинение, да? — Он наклонился вперед, и, хотя стол между ними был достаточно широк, она инстинктивно вжалась в спинку стула.
Элис молча смотрела на него, зная, что любые его заключения будут ложными, — так почему бы не попробовать исправить некоторые из них по своему усмотрению?
— А может, ты потрясена тем, как я разгадал твою маленькую грязную игру? Потому что именно так все и было? Маленькая грязная игра, разыгранная маленькой умелой интриганкой. Ты, наверное, решила, что не проиграешь ни в каком случае: если бы Клейдон решил, что ты ему не нужна, то остался бы я — запасной аэродром. В любом случае ты все равно спала с двумя мужчинами. По закону средних чисел одному из нас придется свернуть удочки. — Он стукнул кулаком по столу, и Элис подскочила на месте. — Я с радостью удушил бы тебя!
— Почему? Потому что твоя гордость оказалась попранной? — Она почувствовала, как на глаза ей наворачиваются слезы, и проглотила их. — Ты считаешь меня интриганкой…
— И ты будешь это отрицать?
— А какой в этом смысл? Думаешь, я тобой воспользовалась, но не говори, что ты не пользовался мной! Ты с радостью занялся со мной сексом, но это все, что тебе от меня было нужно, разве нет? Если ты так борешься за правду, то признай и мою тоже. Признай, что ты отвернулся бы от меня без тени сожаления, как только я надоела бы тебе. — Ее лицо горело, она тоже кричала. Слава небесам, подумала Элис, что двери обоих кабинетов закрыты. В противном случае их ссора могла бы хорошо удобрить почву местных сплетен.
— И когда ты решила ввести меня в игру? — Виктор принялся вертеть карандаш.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, — он с силой застучал карандашом, потом бросил его, — когда ты решила начать играть со мной? После того как я дал тебе понять, что ты меня интересуешь?
— Не говори глупости, — пробормотала Элис, переводя дыхание. Ей казалось, словно она только что пробежала несколько километров.
— Твоей добычей должен был стать Джеймс? Или же я?
Виктор смотрел на нее, прищурив глаза, и она не смогла выдержать его взгляд.
— Это не похоже на тебя — забыть, на какой спектакль я должен был пойти, — проговорил он голосом, способным разрезать стекло. — Совсем не похоже. Может, я все не так понял. Может, ты как раз рассчитывала на то, что я увижу тебя в театре. Увижу и захочу тебя еще больше. Так?
— Ты ошибаешься. — Это уже было ближе к истине, и он, наверное, увидел искреннее выражение ее лица, потому что вспыхнул от ярости при ее отрицательном ответе. — Послушай, можно я пойду?
— Я еще не закончил с тобой. — Виктор произнес это так, словно она просила билет на Луну. — Ты не уйдешь отсюда, пока не объяснишь мне все полностью.
— Но ты не можешь заставить меня остаться! — возразила Элис, хотя голос ее звучал не очень убедительно. Если бы он вообще что-то понимал, подумала она, то увидел бы, какую власть имеет над ней,
