расскажем всю правду?
Броун обвел взглядом зал часовни.
— Оборона замка и города — моя задача. Слава Перину, прошлым летом я отремонтировал внешнюю стену и шлюзы. Еще нам нужен Найнор, конечно, и все его люди — без них нам не подготовить армию к боевым действиям. А также граф Галлиберт, канцлер, потому что нам понадобится не только железо, но и золото, чтобы защитить свои дома. Но, ваше высочество, мы не сможем собрать армию так, чтобы никто не узнал…
— Но мы должны хранить секрет как можно дольше, — сказала Бриони и посмотрела на Ферраса Вансена. Ей показалось, что он чем-то смущен. — У вас есть соображения по этому поводу, капитан?
— Если позволите, ваше высочество… Моим людям пришлось многое пережить, и им будет неприятно узнать, что нельзя уехать из замка…
— Вы оспариваете мое решение?
— Нет, ваше высочество. Но я предпочел бы сам объяснить им это.
— Вот как? — Она задумалась. — Только не сейчас. Вы мне еще понадобитесь.
Он хотел сказать что-то еще, и Бриони порадовалась, что у нее есть власть регента и авторитет семьи Эддонов — иначе ей пришлось бы подробно объяснять каждую свою мысль. Несмотря на угрожающую ситуацию, она все-таки испытывала некоторое удовольствие от того, что именно ей предстоит принимать решения и придворные вынуждены с ней соглашаться, что бы они ни думали.
«Помоги мне, Зория, принять правильные решения».
— Пригласите Найнора, канцлера и всех остальных, кто нам нужен, — распорядилась принцесса. — Сегодня же вечером. Мы проведем военный совет. Но не называйте так нашу встречу в присутствии посторонних.
— А как же быть с Толли? — спросил Тайн. — Хендон жаждет крови, а он все-таки брат влиятельного герцога — не важно, жив Гейлон или мертв. С этим нельзя не считаться.
— Конечно нельзя. — Бриони понимала, что не имеет права ошибиться. — Передайте Хендону, что я встречусь с ним позже, что мы обязательно поговорим еще до ужина. Пожалуй, я могу позволить себе подобную учтивость.
Рорик откланялся.
«Наверняка торопится пропустить стаканчик», — подумала Бриони.
Авин Броун и Тайн Олдрич заспорили, кого из знатных фамилий приглашать на столь важный совет, а принцесса решила размять ноги. Вансен подумал, что она уходит, и преклонил колено, прощаясь.
— Нет, капитан, — остановила его Бриони, — я еще не закончила с вами, как и предупреждала.
Обретенная власть рождала удивительное, пьянящее чувство. Девушка снова подумала о Баррике — и тотчас на нее нахлынули уныние и жалость. Впрочем, и раздражение тоже.
«Я должна дать ему возможность участвовать в событиях, — напомнила она себе. — Он имеет право».
Бриони удивилась своим мыслям. Получается, что право у брата есть, а нужды в его участии нет. Принцессе не понравились эти мысли.
— Подождите за дверями, пока я закончу с остальными, Вансен, — приказала она.
Он почтительно поклонился ей и вышел. Броун посмотрел на Бриони и удаляющегося Вансена, и одна его бровь изумленно приподнялась.
— Пока вы не ушли, любезный Олдрич… — обратилась принцесса к Тайну, не обращая внимания на коменданта.
— Да, ваше высочество? — обернулся граф, не зная, что за этим последует.
Бриони смотрела на его знакомое лицо: подозрительные прищуренные глаза, шрам под глазом, еще один надо лбом — белая неровная полоса, лишь частично прикрытая седеющими волосами, след падения на охоте… Тайн был хорошим человеком, но очень жестким. Любые перемены он считал несчастьем. Бриони понимала, что именно сейчас ей придется совершить первый шаг в целой цепи неприятных решений.
— Теперь, когда Шасо в тюрьме, вы и лорд Броун поделили между собой его обязанности, лорд Олдрич, — сказала она.
— Я делал все, что в моих силах, ваше высочество, — ответил граф с некоторым раздражением, о чем свидетельствовала и краска на его щеках. — Но нападение из-за Границы Теней, если оно на самом деле случилось, невозможно предвидеть…
— Знаю. Я также знаю… мы с братом знаем… что вы с честью исполняли свой долг в трудные времена. Судя по всему, грядут времена еще более тяжелые.
Она сознавала, что говорит сейчас как королева или, по крайней мере, принцесса-регент.
«Неужели так происходит всегда? Неужели королевская власть похожа на разрушительную болезнь, которая заставляет тебя отдаляться от людей все дальше и дальше, хотя ты все время находишься среди них?»
— Я хочу, чтобы вы продолжали исполнять ваши обязанности, а также приняли на себя должность главного оружейника, — заключила Бриони.
Она взглянула на Броуна, хотя не нуждалась в его одобрении, а лишь хотела увидеть его реакцию. Он смотрел на Тайна и ничем не выказывал своего отношения к решению принцессы.
Щеки графа Тайна по-прежнему пылали, но лицо прояснилось.
— Благодарю вас, ваше высочество, — поклонился он. — Постараюсь оправдать ожидания.
— Не сомневаюсь, вы справитесь. И вот вам первое задание. Мы вынуждены признать, что угроза реальна. У нас здесь несколько сотен гвардейцев — этого хватит для обороны замка, но если дело зайдет далеко, придется бросить весь город за пределами внутреннего двора на произвол судьбы. Сколько нам нужно времени, чтобы собрать достаточно большую армию?
— Можно призвать моих солдат из Блушо, — ответил Олдрич, нахмурившись. — Воины Броуна прибудут через несколько дней — возможно, через неделю. Если мы отправим гонцов в Западный Предел, к нам присоединятся отряды из Далер-Трота. Если, конечно, им удастся обойти призрачное войско. Солдаты из Марринсвока, Хелмингси и других отдаленных мест, вроде Кертуолла и Сильверсайда, появятся здесь не раньше чем дней через двадцать, а может быть, через месяц. — Олдрич совсем помрачнел; на лице графа всегда можно было прочесть его истинные чувства. — И еще это проклятое дело с Гейлоном Толли и его братьями. Ведь самое крупное подразделение хорошо обученных солдат всегда прибывает из Саммерфильда.
— Именно этим я и займусь, — сказала Бриони. — Я считаю, что мы должны выйти навстречу призрачной армии, если она на самом деле, как сказал капитан, движется к Южному Пределу. Мы должны принять бой за стенами замка.
— Как, с неподготовленным войском? — не согласился Тайн. — Все, что нам удастся собрать в спешке, это местные отряды. Уже много лет у нас не было войн, а значит, на дюжину солдат приходится один, участвовавший в настоящем сражении, а остальные не держали в руках
