погибели, чтобы его не было видно, затащил их на палубу и выстроил в ряд, торец к торцу, вдоль правого борта. Когда он водрузил на место второй ящик, Моррисон снова стал стрелять. В корпус ударили две пули, одна как раз под ним. Рей к этому времени уже принесла в кокпит десяток матрасов. Ингрем разложил шесть из них на ящиках с пулеметами, а четыре нагромоздил стопкой на крыше рубки прямо напротив люка. Они должны были укрыть кокпит от прямого огня и отлетающих щепок. Закончив работу, капитан и Рей некоторое время отдыхали, присев за импровизированным укрытием в тени навеса.
— Очень уютно, — одобрительно заметила Рей.
Именно в этот момент Моррисон сделал подряд три выстрела. Все пули попали в одно и то же место в матрасах, наваленных на ящики с автоматами.
Ингрем нахмурился:
— И это с трехсот ярдов? Да он просто хочет нас попугать.
Тут еще две пули ударили в ту же мишень, и верхний матрас подпрыгнул. Капитан схватил бинокль и осторожно выглянул из рубки. Моррисон стрелял лежа, сделав себе упор из обломков оружейного ящика и скатанного одеяла, оставленного на островке. Но главное, на что обратил внимание Ингрем, была сама винтовка. Он огорченно присвистнул, разглядев телескопический прицел.
— В чем дело? — спросила Рей.
— У его винтовки телескопический прицел, — объяснил Ингрем. — Наверно, в ящиках было снайперское или спортивное оружие.
— Это плохо для нас, правда?
— Не так чтобы очень, но я был бы рад, если бы у него оказалось что-нибудь попроще, — ответил капитан, раздумывая, как же достать стоп-анкер. Кажется, эта проблема становилась все более трудноразрешимой. Моррисон мог стрелять прицельно, а уж из чего стрелять — ему хватало.
Рей с любопытством посмотрела на него.
— Вы говорите как еще один эксперт по оружию. Вы тоже из тех самых коммандос? Капитан отрицательно помотал головой:
— Я был на флоте и за всю войну ни разу не выстрелил из винтовки, разве что в лагере для новобранцев. Просто часто охотился.
— Где?
— В Техасе, в Соноре, еще мальчишкой.
— А откуда вы родом?
— Из Корпус-Кристи, мой отец работал там лоцманом.
Рей оглядела кокпит и задумчиво сказала:
— Не кажется ли вам, что это своего рода рекорд, чтобы двое техасцев встретились в таком месте, как это?
— Сомневаюсь. Пора приниматься за работу.
— А что делать мне?
— Пока ничего. Просто сидите здесь и не высовывайтесь.
Ингрем спустился вниз и занялся транспортировкой тяжелых деревянных ящиков вверх по лестнице. Когда в кокпите скопилось несколько штук, он поднял их на палубу и спихнул в воду с левого борта. Они ушли под воду с приятным для души всплеском, по правде говоря, Ингрему до смерти надоели Моррисон и его чертовы винтовки. Работа оказалась тяжелой и долгой, капитан совсем обессилел и взмок от пота, когда наконец окинул взглядом пустую каюту, где ничто не напоминало о недавнем грузе, кроме сиротливой кучки веревок в углу. Он поднялся наверх и, столкнув за борт последнюю партию груза, отер с лица пот. На часах было без двадцати четыре. Прилив несколько замедлился, высшей точки он достигнет меньше чем через час.
Заметив, что вдоль левого борта еще остались пять ящиков с боеприпасами, Рей спросила:
— А с ними что будем делать?
— Пусть пока постоят. Это наша козырная карта на случай, если остальное не сработает.
— Мне как-то неловко, что вы работаете, а от меня пользы ни на грош.
— И для вас найдется занятие. Пока в стрельбе будет затишье, наблюдайте за Моррисоном в бинокль.
— Вы думаете, он попытается доплыть до нас?
— Вряд ли он решится на это днем, но полностью такую возможность исключать нельзя. Не забывайте пригибаться.
Вновь спустившись по лестнице, Ингрем направился к рундуку за помещениями для команды и достал из него якорь. Он оказался стандартным, с тяжелой десятифутовой цепью, прикрепленной к кольцу. Должен сработать как надо. Капитан вынес якорь на корму и вернулся за тяжелой бухтой якорного троса для верпования. Рядом с якорем он обнаружил пару четырехшкивных блоков для лебедки и бухту более тонких канатов, которые можно было использовать в талях. Он удовлетворенно вздохнул: не придется возиться со шкотом. Чистым самоубийством была бы попытка использовать якорную лебедку “Дракона” на открытой выстрелам передней палубе. Моррисон с легкостью попадет в него из своей винтовки с оптическим прицелом, в этом можно не сомневаться. Ингрем дотащил груз до кормы и сбросил в кокпит. В этот самый момент бандит разразился серией из четырех выстрелов, как будто практиковался в скорострельной стрельбе. Одна из пуль попала в грот-мачту и отрикошетила от нее, жужжа, как рассерженное насекомое.
Рей с интересом наблюдала, как Ингрем разбирается в принесенном снаряжении и привязывает нейлоновый канат к кольцу на конце цепи.
— И что с ним будете делать? — спросила она.
Капитан кивнул направо:
— Отправлю за корму, причем как можно дальше.
— Но как вы туда доберетесь?
— Пойду и отнесу. Рей улыбнулась:
— Это означает: “Не задавайте глупых вопросов”.
— Нет, именно так я и поступлю. Конечно, сама процедура несколько необычна, но это единственное, что нам остается. Потому-то мне и понадобилась маска для ныряния.
— А как вы будете дышать?
— Это легко. Глубина воды всего семь или восемь футов до начала протоки, да и потом не больше двенадцати.
— Моррисон со своей винтовкой не помешает?
— Нет проблем, — ответил он, постаравшись, чтобы его голос звучал достаточно убедительно.
Ингрем опустил якорь за борт и уложил бухту каната на полу кокпита.
— Травите ее понемножку, а когда останется двадцать — тридцать футов до конца, держите крепко.
Рей коротко кивнула:
— Отдайте ствол.
Он достал из-за пояса пистолет и положил его рядом с ней.
— Знаете, как спускать предохранитель?
— Нет, мне никогда не приходилось иметь дело с оружием.
Ингрем показал, что надо сделать.
— Делайте вот так, а потом можете нажимать на спуск. Если Моррисон умудрится забраться сюда, стреляйте. И никаких киношных штучек с угрозами и устрашением. Направьте дуло ему в грудь и разрядите всю обойму до конца.
Похоже, она правильно поняла ситуацию.
— Мне кажется, я ухватила суть. Ведь все, это на случай, если вы не вернетесь? Приладить якорь действительно так необходимо?
— Очень. Но никакой опасности пока нет. Я сейчас просто рассматриваю все возможные варианты.
— Заметано. Что-нибудь еще?
— Пока все, только отвернитесь, когда я буду спускаться в воду.
