Джими Гутьересу было восемнадцать лет, и он подавал большие надежды. Новые сверхсовременные разъемы вживили парню совсем недавно, так что его волосы еще не успели отрасти и торчали ежиком. Джими беззаботно улыбался, глядя на мир своими новыми глазами. Но опыта у него было пока маловато, и ответственные грузы ему еще не доверяли.
Курьер Чапель тоже принадлежал к компании Ковбоя. Это был человек богатырского телосложения, уже начавший полнеть, хотя ему едва минуло тридцать. Пить он предпочитал молча, говорил редко. От черной коробочки на поясе к его голове тянулся кабель, по которому в мозг подавался своего рода электронный наркотик. Чапель уже почти не мог обходиться без него. Ковбою это не нравилось. Наркоманам он не доверял, особенно электронным. Эти люди, по его мнению, оскверняли светлую идею, ведь разъемы предназначены не для вливания в мозг дурмана, а для управления современными быстроходными машинами. Люди с разъемами должны чувствовать себя всемогущими повелителями совершенного объекта. В качестве наркотика Ковбой признавал только походы через Границу, потому что это была действительность, полная риска и опасностей, а не электронная стимуляция, не тривиальное возбуждение центров удовольствия мозга с помощью электроники или химикалий. Но Чапеля приходилось терпеть. Он работал почти исключительно на Аркадия, и Ковбой надеялся, что этот человек поможет ему получить ответы на важные вопросы.
Но прежде он решил поговорить с Джими.
— В субботу во Флориде, — сказал он парню, — мне предстоит сопровождать груз. Обычное конвоирование, пустяки. А заплатят, как утверждает Доджер, хорошо.
— Я начинал с подобного в Юте, — отозвался Джими. — Бронированные фургоны, амбалы с толстыми шеями и автоматами. Но сейчас я бы не стал с этим связываться.
— Моя машина ждет меня на Востоке, — объяснил Ковбой, — а я не люблю долго сидеть без дела. Поэтому мне все равно придется туда ехать. Почему бы заодно не заработать немного золотишка?
— Да ты уже, наверное, и забыл, что такое дорога. — Джими добавил в пиво соли, кусочек лимона и одним глотком опрокинул содержимое. — Правильно, поезжай.
— А я начинал на «дельтах», — мечтательно протянул Ковбой, — и никакого конвоирования Хотя с высоты мне приходилось видеть, как по индейским резервациям по разбитым дорогам движутся охраняемые колонны. Тогда их грабили не конкуренты, а несчастные беженцы. Иногда я ночь напролет ждал у аэродрома, когда для меня доставят груз, но частенько он пропадал в дороге.
— Теперь такое тоже случается. — И Джими принялся рассказывать, как организовано снабжение черного рынка.
Ковбой улыбнулся, поднял палец, давая бармену понять, что требуется новая порция пива. Бармен, индеец из племени навахо, молча кивнул. Он тоже был беженцем, и в его глазах еще не погасла боль. Он потерял дом и родину. После Скальной Войны половина его резервации лишилась почвенного слоя, уподобившись мертвой Луне, а остальную территорию либо отравили отходами, либо заасфальтировали под автомобильные стоянки. Безжизненная земля, из которой высосали всю воду. Орбиталы поступали так же, как техасцы, которые превратили родные места Ковбоя в пустыню с пыльными бурями, а затем бросили все и уехали, чтобы насиловать природу где-нибудь еще.
Бармен принес пиво. Ковбой внимательно слушал Джими, неспешно потягивая прохладный напиток, изредка задавая наводящие или уточняющие вопросы. Тот охотно рассказывал о ночных налетах на склады орбиталов, о том, что охранники все давно подкуплены. О том, как посредники нарочно устраивают полицейские облавы на своих тайных складах, предварительно вывезя оттуда весь контрабандный товар, чтобы лишний раз убедить полицию в законности своей деятельности. Рассказал Джими также и о настоящих облавах, о склоках между посредниками. Как они, не договорившись по-хорошему, посылают две машины по одной и той же дороге, нисколько не заботясь о безопасности водителей. И курьеры не подозревают, что где-то рядом мчится его коллега. До тех пор, пока обоих не накроют вражеские радары.
— У Аркадия, — заметил Ковбой, — пока все гладко. Верно, Чапель?
— Верно. Насколько я знаю, срывов у него еще не было.
Чапель не так разговорчив, как Джими, но знает он, вероятно, гораздо больше. Постепенно у Ковбоя в голове вырисовывается картина происходящего. Огромные потоки товаров отличного орбитального качества текли из Калифорнии на Восток. По всему Западу рассеяны товарные склады, и за всем этим присматривают люди Аркадия, которые, в свою очередь, находятся под его жестким контролем.
Ковбой пришел к выводу, что такое количество товаров может поступать к Аркадию только с ведома орбиталов. Он с ними сотрудничает. Но кто кого тут использует? То ли Аркадий подкупает орбиталов, то ли они сами установили такой порядок и через Аркадия держат в руках черный рынок?
Ковбой допил коктейль и, уставившись на Луну, принялся обобщать свои наблюдения. У Аркадия всегда полно товаров независимо от конъюнктуры на черном рынке. Очевидно, этот факт может означать только одно: Аркадий служит орбиталам. Из черной глубины космоса тянутся невидимые нити, управляющие Аркадием. Он всего лишь марионетка.
— Это бизнес, — сказал Чапель. — Просто Аркадий хорошо наладил свое дело, только и всего.
Джими с отвращением отвернулся от него. Ковбой своих чувств постарался не выдать. Оба прекрасно знали, что все начиналось отнюдь не как бизнес, а как вызов орбиталам. Осторожно прощупывались орбитальные торговцы, выискивались среди них слабые и продажные, которых подкупали. Все делалось вовсе не ради того, чтобы хапать деньги и радоваться этому. Конечно, возникали трудности, неизбежные при становлении любого черного рынка: раздел сфер влияния, подбор и обучение нужных людей. Причем у тех, кто участвовал в движении сопротивления, часто возникали подозрения, что среди борцов есть и такие, кто пришел к ним только из-за личной выгоды, кто хотел нажиться на трагедии Земли. Однако так или иначе, но «почта» работала бесперебойно. И это был не просто бездушный механизм. Это было тайное братство, в котором нет места ни орбиталам, ни людям, подобным Аркадию. И, быть может, ассоциация курьеров вернет все на свои места.
Ковбой не собирался объяснять эти истины Чапелю, этому тупоголовому ящеру. Чапель полностью в руках посредников. Да и в Джими он тоже не очень уверен. Слишком молод и неопытен, вряд ли парень способен долго хранить тайну. Поэтому Ковбой просто слушал его болтовню и попивал мескаль.
С балкона он увидел, как по склону горы спускаются Кэти и Арнольда. Скоро ночь, и рядом с возлюбленной праздник обретет новые краски. А пока можно налить себе еще стаканчик и продолжать любоваться Луной.
6
«Здорово, — подумала Сара, — значит, поеду с дыроголовым. Наверное, отчаянный парень. Не каждый решится вживить себе в череп такие штуки».
Было раннее утро. Стоя у готовой к рейсу машины, Ковбой слушал последние наставления Уоррена. Механик объяснял ему назначение дополнительного устройства, которое он установил в гидравлической системе форсажной камеры. Для наглядности Уоррен размахивал руками, словно рисуя в воздухе графики. Машина находилась на старой разрушенной стоянке. Жара была такая, что плавился асфальт. Рядом негромко шумел Атлантический океан. Здесь, немного севернее Сент-Питерсберга, вода постепенно поглощала прибрежные дома, превращая их в подводные рифы. Тут и там из воды выступали позеленевшие остовы зданий. Сзади и спереди машины стояли легкие грузовики на воздушной подушке, на которых по правилам дорожного движения были вывешены яркие предупреждающие флажки: транспортные средства на воздушной подушке двигались очень быстро, но не могли сразу остановиться. Грузовикам предстояло проводить Ковбоя до скоростной автомагистрали, ведущей в соседний штат.
Ветер с океана шевелил волосы. Сара с автоматом «хеклер-кох» замерла у бронированного «паккарда» Гетмана, разглядывая Ковбоя, беседующего с Уорреном. Она успела поупражняться в стрельбе, выпустив из автомата двести пуль. В имплантанте, вживленном в ее мозг, имелись соответствующие рефлексы. Сара могла стрелять навскидку, с бедра или с плеча и в любом случае попадала в десятку. Проверив свои рефлексы, она решила, что полностью готова к заданию. Но самое главное то, что она все еще жива. Пускай на груди у нее огромный кровоподтек, это такая мелочь. Но как же здорово было заявиться после схватки в Венеции в бар «Пластиковая девушка» и увидеть совершенно обалдевшие физиономии! Удивленные взгляды, недоуменное перешептывание за ее спиной — да, эти твари, похоже, успели похоронить ее. А она жива. Жива! А ведь о награде, объявленной за убийство Сары, знали все.
