тяжелого дня. Только вот у него в кармане была пушка, а я собирался схватить его и приложить башкой о барную стойку, как только он подойдет поближе.
— Выглядит херово, — сказал он, взглянув на мою голову. Взял бумажные полотенца, подержал их под краном и отдал мне.
Я приложил их к ране. Холодная вода полилась за воротник, я начал ежиться и думать, что зря я это сделал. Но сделанного не воротишь, так что я оставил все как есть.
— А что с ногой? — спросил он, заглядывая за стойку.
— Ну это… — Я высунул ногу, чтобы мы оба могли на нее посмотреть. Меня сегодня только и делали, что посылали, хорошо, что кто-то для разнообразия обратил внимание.
— Может, лучше снять штаны, чтобы я мог посмотреть. Я быстро отдернул ногу.
— Пшел на хуй, — сказал я. — Это еще зачем?
— Да успокойся, — сказал он, отступая назад и поднимая руки. — Не хочешь, не снимай. Мне-то какое дело.
Я прищурился и посмотрел на него, думая, пидор он или нет. Он ебал Мону, но у него были длинные волосы, так что хуй проссыт. По-любому, я напрягся.
— Ладно, у меня есть полпинты. И сигарета. Тебе есть что сказать — говори, — сказал я. Потому что нельзя страдать хуйней вечно.
— Лады, — сказал он, прислонившись к холодильнику для выпивки, где я не мог его достать. — Не знаю, слышал ли ты, — сказал он. — Но сегодня вечером тут кое-что случилось.
— Да ну, — осторожно сказал я.
— Да. Убили кое-кого.
— Убили, вот как?
— Да. Убили.
Я убрал руку от головы. Крови стало меньше, так что я снял с головы это мокрое месиво. Поднял стакан и выпил все, что там было.
— Убили? — повторил я. — Ну ни хуя себе.
— Не слышал?
— А должен был?
— Не знаю. Должен был?
— Да ебаный в рот…
— Ладно. Слушай, я тебе еще вот что скажу, люди говорят, что это ты. Когда это случилось, там, перед входом, собралась целая толпа, и все говорили, что ты пырнул его из-за того, что он отобрал у тебя работу.
— Ебаные лживые уроды, — заорал я, грохнув пустым стаканом об стойку. Стакан разбился. — Всегда на меня гонят.
— Кто?
— Эти уебки, — сказал я, кивнув на дверь.
— Какие уебки?
— Ну, типа уебки, в общем. Люди. Любой долбоеб в Манджеле.
— Да ладно, брат, ты ж знаешь, что такое слухи. Сейчас они уже по-любому говорят что-то другое.
— Кто?
— Ну эти, уебки, которые тебя достали.
— Ни хуя не другое. У меня такое уже бывало, брат. Потом твоя морда оказывается в газете, а под ней надпись УБИЙЦА.
— Я об этом слышал.
— О чем? Че ты слышал?
— Ну, про эту фигню пару лет назад. Мантоны, так ведь?
Я посмотрел на него, не слишком врубаясь, как это понимать. Одно дело, когда народ в Манджеле в курсе твоих дел, но при мысли, что о моих делах расспрашивает какой-то чужак, у меня аж стояк случился. То есть что-то в этом Нике было странное. Можно так сказать, он не был типичным чужаком. Но сейчас я вам ничего не скажу.
— Слушай, я тебе еще вот что скажу — я знаю, что ты не убивал Дина. Я ничего не знаю про твои старые дела, и не мое это дело, но я знаю, что этого ты делал. Ты не стал бы хладнокровно убивать парня из-за такой фигни. И полиции я то же самое сказал.
Я почесал репу.
— Кто такой Дин, бля?
— Дин — ебаный в рот, Блэйк, не тупи. Дин был моим вышибалой. Это Дина уби…
— Так че ты сказал легавым?
— Блэйк, уймись. Я сказал легавым, что ты этого не делал.
— Почему?
— Что значит 'почему'? Это ж хорошо, нет?
— Ну да, но откуда ты знаешь, что это не я? В смысле — ты ж ни хрена обо мне не знаешь, так ведь?
Он не ответил. Я смотрел, как он жует губу и закрывает глаза. Ему сильно повезло, что я больше не собирался бить его мордой об стойку. Он отвел от меня легавых, и это главное. Но все-таки было в нем что-то очень странное.
А потом мне стало скучно париться по поводу него, и я налил себе еще пинту в пустой стакан, который стоял на стойке. Было приятно для разнообразия посидеть спокойно и побухать, я чувствовал, как кровь снова начинает течь по жилам. Я выпил этот стакан и налил следующий. Меня мучила невъебенная жажда, а пока что я даже слегонца ее не утолил. Я выпил пиво и налил еще.
— На самом деле, Блэйк, мне нужна твоя помощь, — сказал он. Я на мгновение вообще о нем забыл и, если честно, наслаждался этой передышкой.
— А, ну да. — Я прикончил еще одну пинту и налил новую.
— Ты об этом знаешь. Я тебя уже просил. Вроде как.
— Че? Когда?
— Вчера. Помнишь? Попросил тебя побыть моим подручным. Ты сказал, что тебе надо с этой мыслью переспать.
— Да?
— Да. С тобой все в порядке, Блэйк?
— В порядке? Ну да… Только немного… — я знал слово, которое имел в виду, но не мог его вспомнить. Это… как его там. Ну, вы знаете это слово, когда север и юг от пупка не отличишь, и голова кружится, как будто провел полчаса в стиральной машине. Это…
— …Дизорнаметирован, — произнес я.
Ник посмотрел на меня как-то странно, потом кивнул. Некоторые люди умные, а некоторые нет. И если ты не понимаешь длинных слов — это твоя ебаная проблема. Я не собирался корчить из себя идиота ни ради него, ни ради кого-то еще.
— Может, притормозить с пивом, браток? Теперь была моя очередь смотреть на него странно.
— Ты это о чем? — переспросил я, наливая еще пинту. Я ведь только парочку выпил.
Он понял, что тут он на зыбкой почве, поэтому решил сменить тему.
— Дело в том, Блэйк, надо, чтобы ты начал прямо сейчас. Мне надо, чтобы ты прямо сейчас сделал для меня одно небольшое дельце.
Я посмотрел на часы.
— Я знаю, что уже поздно, а ты устал и замудохан. Поверь мне, Блэйк, я не хотел, чтобы с тобой сегодня что-нибудь случилось. Просто попросил Нобби и Дубину съездить за тобой. Я думал, вы друг друга знаете.
— Я их знаю, да. Знаю, что они уебки.
— Ну, я ж не знал.
— Да, блядь, ты не знал.
