— Ну, тогда приведи ее сюда.
— Но она не…
— Я сказал, приведи.
Я пошел обратно к 1,3. Она сидела на переднем сиденьи и не двигалась. Смотрела прямо перед собой, глаза приоткрыты, голова чуть-чуть наклонена в сторону дороги. Я, конечно, сказал ему, что она в тачке, но, если честно, там была только половина человека, максимум.
— Давай, дорогуша, — сказал я, открывая дверь.
Она не пошевелилась. Стоило догадаться, что ее придется тащить. Вообще, я обычно не против того, чтобы носить баб. Особенно, если на них нет ничего, кроме моей кожанки. Но нести эту конкретную телку мне не хотелось. Она была какая-то грязная. И не в хорошем смысле этого слова. Я наклонился, чтобы обхватить ее.
— Я знаю, как это делается, — сказала она, когда я просунул руку под ее бедра.
Я сделал шаг назад. Мне-то казалось, она в отключке, поэтому то, что она в сознании, меня децл испугало. — Че?
— Кайф. Я знаю, как его делать. Я кучу раз видела, как он его делает. Это просто, если знать, как. Главное — соотношение.
Я пристально на нее посмотрел. Глаза у нее по-прежнему не могли сфокусироваться, а на лице выступил пот. Она была больная и ебанутая на всю голову, и именно поэтому несла всякую хуйню. Что такое вообще этот Кайф?
Она встала и прихрамывая пошла вперед. За это я был ей благодарен. Я взял ее за руку, чтобы она не наебнулась.
— Где ее одежда? — спросил Даг, стоящий в дверях магазина. — И что случилось с ее ногой?
Я пожал плечами.
— Когда я ее нашел, она уже была такая.
Я видел, что он хочет еще что-то сказать по этому поводу, но не может. Он взял ее за руку и повел внутрь.
— Э… — сказал я, когда он исчез в темноте. — Мне б мою кожанку обратно.
Он ушел в подсобку, но я знал, что он вернется, потому что дверь он оставил открытой. Я прикурил одну из сигарет Джоны, но че-то как-то меня не вперло, поэтому я ее затушил. Легкие сказали, что им нужен нормальный воздух, даже если в Манджеле все время воняет дерьмом. Я убивал время, подсчитывая все свои ушибы и синяки. Через несколько минут я услышал скрип.
— Вот, — сказал Даг, выкатывая на улицу кресло. На нем лежали банки с пивом. Штук четыреста, думаю. А сверху две коробки с бениками. С одной из ручек кресла свисала моя куртка.
— Мы в расчете, — сказал он, все еще стоя в дверях. Он хотел, чтобы я ему ответил то же самое. Потом швырнул что-то сверху на пиво и сигареты и захлопнул дверь.
Я поднял штуку, которую он швырнул и перевернул ее. Это был бумажный пакет, в котором лежало что-то тяжелое и объемистое. Я понюхал это и положил обратно на коробки с сигаретами. Это был запах сосисок.
Я толкал инвалидное кресло Финни через дорогу, когда заметил у себя в доме свет на втором этаже. Как-то странно, подумал я. Но меня это особо не запарило. Если б около дома стояла тачка легавых, было б хуже. К тому же, насколько я знал, на хвосте у меня никого нет. Наверное, Нобби и Дубина оставили свет, когда вчера шарились по дому.
А еще перед домом была припаркована странная 'Вива'. Желтая, как моча. С меня хватило дерьмовых тачек, и если утром, когда я проснусь, она еще будет здесь, я сам ее отсюда уберу.
Я зашел в дом.
Насчет света наверху я ошибался. Это не Нобби с Дубиной. Там кто-то был. Я слышал, как работает пылесос.
Я не знал, че и думать. И по поводу холла и кухни, по которым я провез кресло Финни, тоже не знал. Все было вылизано. Сложно злиться, если кто-то вломился в твой дом, чтобы навести порядок. Я открыл холодильник. Тоже чистота. Молоко, масло, сыр, бутылка шампанского, яйца, бекон…
Ебаная бутылка шампанского?
Я открыл одну из даговых банок и отхлебнул. Вкус был какой-то хуевый. Не, пить можно, но какое-то оно, несвежее, что ли. Я вылил пиво в раковину и открыл следующую банку.
Та же хуйня.
Я пошел к лестнице. Пылесос все еще работал. Теперь я понял, что это. Легавые прислали кого-то убраться, чтобы сказать 'спасибо' за все, что я для них сделал. Я съеба вместе с Моной до того, как кто- нить из них сказать. Ну да, так и есть.
Я пошел в гостиную.
Там все изменилось. Вещей Финни там больше не было, только пара кресел и телик из квартиры Сэл на столике в углу. Я положил сосиски на телик и рухнул в одно из кресел.
— Пока Фин, дружище, — сказал я, глядя на сосиски — Я делал все, что мог.
Ну, блядь, я ведь, и правда, делал.
Меня разбудил запах. Приятный запах. И звук. Шипение. На кухне.
— Ну, — сказал кто-то. Какая-то баба. — Что думаешь? Я повернулся.
— Здоров, Сэл, — сказал я. Потому что в дверях стояла именно она, руки на бедрах, улыбка на морде, фартук на этом ее здоровом животе. — О чем?
— Об этом, — сказала она, подходя и усаживаясь ко мне на колени. — О доме. Я хорошо все убрала, правда? И всего за день. С этой комнатой было больше всего проблем. Я собрала весь мусор и выкинула, Блэйки. Ты ведь не против? Ведь это были вещи мертвеца, и он… Ну, ему это больше не понадобится.
Она гладила меня по щеке. От руки воняло отбеливателем. Она обняла меня, прижав мое лицо к своим сиськам. Ее фартук пах сосисками.
— Все равно здесь не было ничего стоящего, — сказала она. — К тому же эта комната нам теперь понадобится.
Я посмотрел на телик. Сосисок не было. Она их сварила. Она пошла и сварила моего Фина.
— Блэйк, — сказала она, оттолкнув мою голову, чтобы посмотреть мне в лицо. — Мы последнее время много ссорились. Я это знаю, и ты знаешь. Но я тебя прощаю. Я знаю, ты это не со зла, и мне все равно. Это все должно остаться позади, Блэйк. Теперь все будет по-другому. Я…
Глаза у нее были на мокром месте. Слезинка выкатилась из глаза и стекла к большому красному шраму у нее на щеке.
— Я пыталась сказать тебе раньше, Блэйк. Я…
Швы уже сняли, но даже полдюйма штукатурки не смогут скрыть все это уродство.
— У нас будет ребенок.
Она обхватила меня руками и начала всхлипывать. Потом она встала.
— Ой, не смотри на меня. Я сначала лицо в порядок приведу. А ты пока достань шампусик из холодильника, ладно? Разве не чудесно? Наш ребенок… — она пошла вверх по лестнице.
Я встал. Открыв дверь в подвал, я понял, что туда она не спускалась. Она никогда туда не ходила. Ее это место пугало. Я включил свет, вошел и запер за собой дверь.
— Да, тебе по поводу машины звонили, — сказала она. Она была на втором этаже, а я в подвале, но я все равно ее слышал. — Сказали, хотят денег за починку. Я… Блэйк? Я надеюсь, ты не возражаешь. Я ее продала. Обменяла на более практичную. Видел, перед домом стоит? Хорошая машина. Нам теперь она понадобится, у нас ведь будет ребенок.
Я вытащил пластиковые пакетики. Их было десять, я их запихнул в подстежку куртки. Высыпал конфеты на деревянный ящик, на который обычно клал ноги. Белые, желтые и синие. И несколько розовых. Теперь я знал, что это такое. Это были конфеты, которые мы тырили у Дага, когда были мелкими.
И какого хера они понадобились Нику Как-его-там?
— И, Блэйк. Тебе еще один человек звонил. Ну знаешь, этот, как его там, из маленького паба, куда ты ходишь. Натаниэль, так, да? Сказал, чтобы ты пока что не беспокоился о своем долге, но, возможно, он потребует его позже.
Это про счет в баре, Блэйки? Тебе придется оставить все это, у нас ведь будет ребенок. Я не знаю…
