— Вы подходили к амбару?
— Конечно. — И он саркастически усмехнулся. — Если вы намекаете на окурок, то это я бросил его там.
Или вы считаете этого типа настолько безмозглым?
— Нет, — ответил я. — Не считаю.
В этот момент с шоссе свернула машина и остановилась около гаража. Я понял, что задержался слишком надолго. Это был фургон, из которого вышла девушка — типичная домохозяйка из пригорода, если не учитывать того, что, глядя на нее, мне все время приходилось бороться с первым впечатлением. Я придал своему лицу безразлично-вежливое выражение, по крайней мере, сделал такую попытку.
Свои темно-рыжие волосы она собрала в конский хвост, спадавший до плеч. На ней были босоножки и очень консервативное, закрытое спереди хлопчатобумажное платье. Она была слишком хорошенькой.
И пожалуй, слишком загорелой… Я снова выругался про себя.
Редфилд довольно чопорно представил нас друг другу. Она протянула мне руку и улыбнулась:
— Очень приятно, мистер Чатхэм.
— Очень приятно, — ответил я.
— Вы ведь приезжий? — мило поинтересовалась она.
— Из Сан-Франциско, — кивнул я.
Она задумчиво посмотрела на меня:
— Довольно странно. Не могу избавиться от непонятного ощущения, будто я вас где-то видела.
Я успел проглотить фразу, готовую сорваться с языка, и поспешно заменил ее другой:
— Очевидно… дело в том, что я уже дня два в городе.
— Может быть, поэтому. — Она обворожительно улыбнулась. — У вас бывает так, мистер Чатхэм? Я хочу сказать — знакомо ли вам ощущение, что вы уже видели какого-то человека раньше?
— Конечно, — ответил я. — Мне кажется, это со всеми случается время от времени.
Я разозлился и в то же время чувствовал себя неловко, потому что не мог понять, к чему она клонит. Значит, она не спала. Тогда она должна была понять, что это случилось непреднамеренно и я исчез, как только увидел ее.
— Как вам понравился наш сад? Вы не находите, что у Келли отлично получается?
— Да, — ответил я, — очень красиво.
Может быть, она сумасшедшая. Через несколько минут я поспешил убраться оттуда, причем без всяких церемоний. Редфилд ничего не сказал, только сухо поблагодарил меня за то, что я помог ему с кирпичами.
— Вы обязательно должны как-нибудь снова заглянуть к нам, мистер Чатхэм, — кокетливо сказала она.
— Непременно, — ответил я, — благодарю вас.
Я направился к своему фургону, опасаясь, что оставляю на шоссе кровавые следы. Что с ней такое, чего она добивается? Откуда такая язвительность? Или мне показалось? Может, она специально выставляла передо мной свое тело, чтобы поиздеваться, или это было приглашением?
В присутствии собственного мужа? Редфилда? Если она любит риск, почему бы ей не сыграть в русскую рулетку, зарядив всю обойму?
Когда я вернулся в мотель, Джорджия Лэнгстон сидела за конторкой и заполняла два больших гроссбуха.
— Я ничего не могу с ней поделать, мистер Чатхэм, — с возмущением проворчала Джози.
— А я могу, — ответил я.
Я закрыл журналы, взял ее за плечо и отвел в спальню. Взбив как следует обе подушки, я скомандовал:
— Прошу вас.
Она вздохнула с подчеркнуто мученическим видом, но улеглась. Я снял с нее сандалии, бросил их на пол и сел в кресло. Она повернула ко мне голову и улыбнулась:
— Вы нахал. Но очень милый.
— Мне тоже случалось думать о вас, что вы милая.
А я не люблю, когда тех, кто мне нравится, приходится собирать по кускам, поэтому вы останетесь здесь.
К тому же я все равно хотел с вами поговорить.
Она состроила гримасу:
— Вы разрешите мне курить, доктор?
Я прикурил сигарету для нее и другую для себя.
— Насколько близко вы с мужем знали Редфилдов?
— Не особенно близко. Мы редко общались. Просто нет времени, когда занимаешься мотелем. По-
