— Но это ведь рабочая командировка.
— У нас есть свободное время до завтра.
— Можно использовать его, чтобы тщательнее подготовиться и все перепроверить, — в Розе заговорили английская пунктуальность и обязательность.
— Не хочешь пойти со мной на пляж, не хочешь увидеть берега Южно-Китайского моря?
— Просто я думала, что время командировки ограничено.
— Лучше выпей еще кофе, дорогая Роза, — предложил ей Ник. — Тут отличные круассаны. Милая, было ли тебе известно, что Калимантан — третий по величине остров в мире?
— Читала в путеводителе.
— И в тебе нет ни капли исследовательского любопытства? Хочешь все время командировки провести в спасительных стенах отеля? Твоей городской бледности не помешал бы легкий загар.
Вне всякого сомнения, Ник Папэлиу умел уговаривать.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Пляж возле отеля можно было назвать пустынным. Лишь на большом отдалении друг от друга располагались на шезлонгах, полотенцах или в креслах под зонтиками малочисленные постояльцы.
Здесь, подлегким бризом, Роза Тейлор наконец почувствовала себя комфортно.
Она уже не жалела, что, послушавшись совета Ника, переоделась в просторную и легкую одежду — сарафан до колен. Ник встретил ее на дорожке, ведущей к морю, и шутливо приподнял местную соломенную шляпу в знак приветствия. Роза кивнула головой, увенчанной широкополой пляжной шляпой, и, смущенно улыбнувшись, позволила ему взять себя под руку.
Спрятавшись за большими стеклами солнцезащитных очков, она отважилась скинуть сандалии и пройтись по кромке пляжа босиком, ощущая стопами набегающую волну.
— Зачем ты замоталась в этот палантин, Роза? — спросил ее Ник.
— Чтобы защитить плечи и спину от обгорания, — объяснила она.
— Разве ты не захватила солнцезащитный крем?
— Да. Но как я могу его равномерно нанести на спину? Ты смуглый. Тебе такое солнце не страшно. Я — другое дело.
— И это твое сомбреро, поля которого достигают Китая… Я тебя из-под него почти не вижу. Не говоря уже о непроницаемых очках. Ты прячешься от меня, Роза?
Она отрицательно покачала головой.
Но Ник не удовольствовался таким ответом. Он нагнулся и заглянул под ее шляпу.
— А что у тебя в сумочке? — поинтересовался Ник.
— Так… разные мелочи… — пробормотала Роза.
— Какие, например? — допытывался мужчина.
— Сотовый телефон, записная книжка, карандаш…
— А это еще зачем? — изумился босс.
— На случай, если кто-то позвонит и придется что-то записать.
— Тебе известно, который сейчас в Лондоне час? — рассмеялся Ник. — Часто тебе звонят в такое время?
— Я знаю… Но вдруг…
— Никаких «вдруг», — отрезал мужчина. — Мы просто пройдемся. А когда тебе надоест, вернемся в отель. Договорились? — терпеливо спросил он.
Роза кивнула.
— Почему ты взялся финансировать строительство отелей?
— Звучит, как вопрос в интервью, — иронически заметил Ник Папэлиу.
— Не хочешь отвечать? — спросила его Роза. — Не стану настаивать.
— Ну нет, почему же? Я готов ответить. Просто в моих представлениях отели, особенно пятизвездочные, ассоциируются в большей степени с романтическими удовольствиями, нежели с работой. В них предусмотрено все для причуд богатых постояльцев. В свое время я пришел к выводу, что нет лучше способа окружить себя роскошью и наслаждением, чем самому создавать их.
— Умно, — заметила Роза.
— Вот только для этого пришлось многое постичь. Я изучал капризы и предпочтения богатых как самостоятельную отрасль науки. Я узнал о прихотях все, чтобы относиться к ним с иронией. В свое время такой подход помог мне не увлечься примитивным рвачеством. Для меня роскошь как таковая потеряла смысл. Безусловно, я люблю деньги за те возможности, которые они мне дают. Но ровно до тех пор, пока они не начинают ограничивать свободу моей воли.
— И ты уверен, что способен разглядеть эту призрачную черту? — усомнилась Роза.
— Я считаю, что чувство внутреннего удовлетворения — единственный доступный индикатор павильности моих поступков.
— Не слишком ли эгоистическая позиция? — побурчала Роза.
Ник остановился напротив нее и заглянул ей юд шляпу. Стараясь разглядеть глаза спутницы за стеклами солнцезащитных очков, он спросил:
— Я веду себя как эгоист?
— Прости. Вечно я со своими прямолинейными замечаниями! — искренне посетовала она.
— Драгоценная моя, компьютерная моя Роза, я искренне переживаю за тебя. Если ты не займешься самовоспитанием, считай, что твоя карьера обречена на неуспех.
— В смысле?
— Ты не обладаешь необходимым для выживания в деловой среде тактом.
— Ты говоришь так потому, что я имею осмеливаюсть не соглашаться с тобой? — дерзко спросила его женщина.
— Я говорю так потому, что ты делаешь это крайне неуклюже. И дело не в моих обидах, Роза. С ними я уже давно научился справляться. Но окружающие могут быть задеты такой сомнительной откровенностью. Тебе необходимо вести дискуссию, не переходя на личность собеседника. Если у тебя есть что сказать, не бурчи в адрес визави. Озвучь свою идею в целом. Имеющий уши услышит, поверь мне. Все, даже самые надменные и самодовольные люди на этой планете, чрезвычайно ранимы. Если они заметят, что кто-то с осуждением относится к их персоне, это не упрочит отношений. Как умный человек, ты обязана это понимать. Если ты не постараешься измениться, то будешь обречена на сидение за компьютером в самом пыльном и дальнем углу офиса, а расти по карьерной лестнице будут более дипломатичные люди. Даже несмотря иа твое в высшей степени ответственное отношение к работе. В первую очередь следует понять, что человеческие отношения более достойны приложения душевных и физических усилий, нежели текущие профессиональные задачи… Я иду купаться! — неожиданно объявил ей Ник Папэлиу в завершение служебного нагоняя. — Ты со мной?
— Н-нет, — неуверенно ответила Роза, все еще обдумывая его слова. — Я… я здесь побуду. Пока.
Ник принял ее ответ без возражений, покидал то немногое, что на нем было, на ближайший шезлонг, и ринулся навстречу волнам.
Роза осталась на берегу, присела под зонтиком, достала свою записную книжку и сделала короткие пометки относительно недостатка такта, подчеркнув эти страшные слова жирйой чертой.
А потом она задумалась, следя рассеянным взглядом за смуглым мускулистым пловцом.
Роза сидела на берегу словно каменная, припоминая все, что могло вызвать у Ника такое нелестное о ней мнение. Странно, но прежде, даже сознавая, что говорит ему неприятные и обидные вещи, она делала это со всей дерзостью и безоглядностью. Теперь же Роза судила себя за прежние свои вольности довольно строго, и не с позиций стороннего наблюдателя, а как человек, уже претерпевший в себе некоторые изменения.
В прежние времена такой упрек со стороны Ника она списала бы на счет его самовлюбленности. Но теперь, поближе узнав этого человека, Роза любое его замечание рассматривала как отражение его личного жизненного и профессионального опыта.
За этими размышлениями Роза не заметила, как миновало три четверти часа, а Ник все плескался в
