– У меня была эпилепсия в легкой форме. С помощью лекарств ее можно было контролировать, но из-за этого я не годилась. На ее лечение нужны большие расходы, и флот предпочел тратить деньги, обучая кого-нибудь другого.
– Извините. – Тви заинтересовалась, что такое эпилепсия. Видимо, какая-то особенная человеческая болезнь.
– Я могла пойти в Планетную Службу. Но для меня вопрос стоял так: флот или ничего. – В желудке Тви заурчало. Она посмотрела на часы и сообразила, что скоро Хотвинн принесет ужин. Лучше допить бутылку. – Еще вина? – спросила она.
– Спасибо. Так что вместо этого я стала заниматься политикой. Мне казалось, это самый лучший способ выполнять свой долг. Во всяком случае, вне флота. – Тви свела вместе лодыжки и запястья Амалии, налила вина, отступила назад через комнату и снова уселась в свое кресло, проделав все это, пока Амалия говорила.
– Думаете, отец бы вас одобрил? – спросила Тви.
– Думаю, да, – отозвалась Амалия. – Он и дед всегда были ярыми сторонниками человеческой расы.
Тви задумчиво потягивала вино:
– А вот мои родители совсем меня не одобряют, – произнесла она. – Пока я росла, мы постоянно воевали. Но интересно. Если бы мой отец умер, когда мне было двенадцать, была бы я сейчас в имперской форме, пытаясь изображать лучшего служаку за все времена на пятидесяти планетах?
Амалия Йенсен, казалось, была погружена в свои мысли. Раздался стук в дверь, от которого обе подскочили, а потом – голос Хотвинна.
– Сменяю тебя.
Тви поспешно проглотила вино, затем спрятала бокал в ящике. То немногое, что оставалось в бутылке, она вылила в чашку Амалии.
– До скорого.
– Au revoir, м-р Шалун, – Амалия пьяно хихикнула.
Тви с удивлением увидела длинный меч, пристегнутый к поясу Хотвинна и странный дерзкий блеск в его глазах. Она недоумение подумала о том, какие мысли пришли на этот раз в голову троглодита, затем решила, что он, по всей видимости, провел послеобеденный отдых, подогревая себя записью «Десяти величайших милитаристских речей» или чего-нибудь столь же вдохновляющего.
– Пленница в хорошем расположении духа, – отрапортовала Тви.
Хотвинн прорычал:
– Как зовут того человека, что был у нее вчера вечером?
Тви удивило это проявление интереса:
– Этого? По-моему, лейтенант Наварр.
– Гм. Хорошо. – Тви почти могла видеть, как медленно перекатываются шарики в мозгу Хотвинна. Мех на ее плечах слегка приподнялся – этот пещерный житель со своим мечом и пристальным взглядом выглядел по-настоящему жутко, – затем Тви усилием воли пригладила мех и отдала ему голограмму Шалуна Ронни. Если разобраться, то она была по-настоящему рада, что не знает мыслей Хотвинна. Это доказывает, подумала Тви, что ее предки, в отличие от его, по-видимому, были более развиты на протяжении примерно последнего миллиона лет.
Тви спустилась по лестнице для слуг, стараясь не слишком пьяно пошатываться. Странно, подумалось ей, что пленница была единственным существом в этом доме, с кем она могла поговорить. Амалия Йенсен могла быть какой-нибудь идиоткой-политиком, но ее суждения не были злобными, и, по крайней мере, она казалась более уравновешенной, чем остальные придурки в этом доме.
– Там, на холме, к севере-востоку, засел какой-то старикашка, – сообщил Грегор. Он был в маскировочном костюме, мягком, свободном крепе, скрывавшем все, кроме бледного овала его лица, но маскировочные голограммы он еще не включил. – У него флаер, он припаркован так, что его не видно. Он помакал нам, когда мы пролетали мимо. Даме не пытается скрываться. Там и спрятаться-то негде – одно дерево, да и то толщиной меньше его самого.
– Как вы думаете, он наблюдатель? – спросил Пьетро. На нем был запасной маскировочный костюм, с пояса свисали пистолеты. Он показал себя способным к обучению пользованием оружия, но ни Мейстрал, ни его помощники не имели ни малейшего представления о том, как он будет себя вести в настоящем деле, и решили экипировать его только несмертоносным оружием, против которого в их маскировочных костюмах имелась встроенная защита.
– Наблюдатель? – переспросил Мейстрал. Из клубящейся черноты голограммы его голос доносился жутким звуком. – Возможно, хотя я больше склоняюсь к мысли, что он из полиции или какой-то политический контакт мисс Йенсен.
Пьетро быстро покачал головой:
– Нет. Он не из наших.
Мейстрал продолжал:
– С того места, где он сидит, он не может видеть и половины подходов к дому – если он наблюдатель, ему бы лучше быть на крыше, – но вполне возможно, что здесь мы имеем дело с непрофессионалами. – Он только что вернулся после короткого полета над деревьями, во время которого исследовал мощным биноклем фронтальную часть дома. – Там, на втором этаже, есть занавешенное окно, рядом с юге- восточным углом. Оно довольно отчетливо видно, но графиня никогда не отличалась особой осторожностью.
У Грегора в руке был голопроектор. Он тронул кнопку, и неожиданно, мерцая в темном ночном воздухе, возникло изображение дома. Мейстрал отключил свой маскировочный костюм и указал рукой в мягкой перчатке:
