вышел из строя по меньшей мере на несколько дней. Нам придется мобилизовать для этого моих людей, милорд.
Синн беспокойно заерзал.
– Вы уверены, миледи? Выполнить соответствующее секретное задание, где необходимо соблюдать конфиденциальность – это форма искусства. Чем меньше людей знают…
Графиня рубанула по воздуху сигаретой:
– Нам нет необходимости ЧТО-ЛИБО им рассказывать. Просто пустить их всех по следу Мейстрала, а нескольких оставить в доме, людей вроде Бикса и Чанга, которые будут заниматься грубой работой, если… когда… возникнет необходимость.
Синн поднялся со стула. Выбора уже не оставалось; ситуация сама диктовала, как поступать.
– Никто не должен знать, зачем все это делается. Ни ваши люди, ни мои.
Графиня резонно согласилась с этим. Она наклонилась к барону.
– Никто не узнает. Мы придумаем историю, которая удовлетворит их любопытство. Возможно, за первым завтраком. – Она направилась к сервисной плате и дотронулась до идеограммы «кухня». – Вы составите мне компанию, милорд?
– С удовольствием, графиня. Но позвольте мне сначала умыться. Я чувствую себя слегка закопченным.
– Спасибо, сэр.
– Еще как, босс.
Грегор поднял свой кошелек с наличными я прикусил его на счастье. Золотая идеограмма «деньги» поблескивала против глазного зуба. Полуживительная примочка на виске казалась родимым пятном в форме клубники.
Мейстрал положил собственный кошелек в карман. Он только передал помощникам их долю из шестидесяти новых Амалии Йенсен. Домашний робот закончил убирать тарелки после завтрака. Мейстрал перебрался в снятый им надежный дом в Пеленг-Сити после того, как решил, что в городе его менее всего будут искать. В то же время загородный дом был запрограммирован так, словно был обитаем, шторы в нем поднимались и опускались, свет включался и выключался.
Новому дому в городе было около сорока лет, он был построен в период архитектурного авантюризма, последовавшего за победой Восстания, когда все старые границы были сметены, и горизонты человечества казались бескрайними. Дом напоминал матово-голубую летающую тарелку, врезавшуюся под углом в сорок градусов в кукурузно-желтый газон небольшого размера. По ночам его обод поблескивал в свете меняющихся стробоскопических огней и цветных лучах последовательно мигавшего света. Стабилизаторы гравитации поддерживали всех в удобном вертикальном положении по отношению к полу, хотя выглядывать из окна и видеть наклонившийся набок горизонт было не слишком удобно, пока не привыкнешь.
Стиль казался теперь несколько странноватым, особенно, арматура, сработанная так, чтобы выглядеть слишком похожей на арматуру. Раковины и туалеты демонстрировали сверкающие трубы и водопроводные краны, извивавшиеся замысловатым рисунком над сантехникой. На сервисных платах были металлические рычаги, кнопки и вспышки вместо простых идеограмм. Домашние роботы были сделаны так, чтобы выглядеть по-настоящему механическими – их руки и ноги управлялись приводами, гидравлическими пистонами и небольшими электродвигателями, и при работе они издавали стук, скрежет и свист, так, словно каким-то образом управлялись паром. Их голоса были явно искусственными, а процесс мышления сопровождался мигающими огоньками. Мейстрал, который терпеть не мог саму идею о крутых роботах, скоро понял, что если ему придется жить здесь достаточно долго, он просто возненавидит все механическое, раньше, чем стук и жужжание сведут его с ума.
Мейстрал встал из-за стола, потянулся и зевнул.
– Сегодня, чуть попозже, – объявил он, – мы свяжемся с мисс Йенсен и графиней. – Он похлопал по карману, где лежали наличные. – По-моему, объявление войны между ними может хорошо послужить нам.
Грегор, как заметил Мейстрал, был не так обрадован при мысли о деньгах, как обычно. Мейстрал подумал, может, полуживительная примочка так быстро исчерпала свой запас болеутолителей, потом вспомнил глубокую тревогу Грегора о Судьбе Созвездия. Он кивнул в сторону Грегора.
– Не отчаивайся, – сказал Мейстрал, – по-моему, в результате все сложится к твоему удовлетворению.
Грегор, похоже, тут же приободрился. Робот, все еще убиравший посуду, рассчитанно и запрограммированно стучал столовым серебром. Он проделывал это каждые несколько секунд.
– Я собираюсь немного отдохнуть, – продолжал Мейстрал. – Разбуди меня к тринадцати, если я сам не проснусь. И приготовь к этому времени второй завтрак.
Роман поднялся из-за стола:
– Сэр. На два слова.
– Разумеется, Роман. Идем со мной.
Он повел Романа к жилым помещениям «тарелки». Он положил пистолет на столик у кровати и сбросил камзол на стул. Затем поднял глаза и заметил, что одно ухе Романа повернуто к двери, словно тот боялся, что их подслушают.
– Закрой дверь, Роман, если хочешь.
Ухо Романа дрогнуло, но так и осталось повернутым к двери:
– Нет необходимости, сэр, – сказал Роман. Он говорил, понизив голос. Мейстрал уселся на постель и принялся расшнуровывать манжеты. Роман подошел и автоматически взялся за работу. – Могу ли я осмелиться спросить, – произнес он, – какую судьбу вы в конечном итоге готовите Имперской Реликвии?
Мейстрал даже не поднял глаз:
