Город золотых теней

Голос Ксаббу на выделенной линии звучал ясно.

— Что за удивительное место вы показали мне, Рени! Глядите!

Да она и не смогла бы оторвать глаз. Ничего подобного прогнавшему тьму виртуальному видению ей не доводилось встречать.

Верха и низа не было — это она заметила прежде всего. Виртуальные строения Скворечника соединялись друг с другом под самыми немыслимыми углами. Горизонта тоже не было. Рваная сетка зданий простиралась в бесконечность. Рени показалось, что она стоит в центре гравюры Эшера [29]. Между некоторыми странными сооружениями проглядывало синее нечто, которое могло оказаться небом, но с равным успехом его можно было заметить и над головой, и под ногами. В других местах просветы заполнялись облаками или снежными вихрями. Большая часть строений выглядела как виртуальные жилища всех мыслимых форма и размеров — многоцветные небоскребы, скрещенные, как шпаги, комки розовых пузырей, даже сияющий оранжевый мухомор размером с самолетный ангар с дверями и окнами. Некоторые конструкции менялись на глазах.

Были и люди, вернее, то, что могло оказаться людьми, — трудно было сказать, раз отброшены стандартные правила воплощения, — но некоторые движущиеся… предметы едва ли заслуживали и этого определения: цветные ленты, полосы интерфренции, круговороты мерцающих пятен.

— Это… это безумие! — воскликнула Рени. — Что это?

— То, что хотят видеть здешние жители. — Голос Мартины, раньше раздражавший ее, внезапно стал единственной знакомой вещью в этом сумасшедшем доме. — Они отвергли все правила.

Ксаббу подавился возгласом, и Рени обернулась. Рядом с ними из ниоткуда проявилась обтянутая леопардовой шкурой баржа. С мостика выглянула фигурка, напоминавшая тряпичную куклу, осмотрела их, потом крикнула что-то на незнакомом Рени языке, и баржа пропала.

— А это еще что? — поинтересовалась Рени.

— Понятия не имею. — Ее невидимую спутницу все это, очевидно, забавляло. — Кто-то остановился, чтобы поглядеть на новоприбывших. Моя система могла бы переводить с языков, которые здесь в ходу, но это сожрет большую часть мощности процессора.

Пронзительный вопль перекрыл смутное бормотание в наушниках и стих в отголосках эха. Рени поморщилась.

— Я… как нам найти тут хоть что-нибудь? Это же безумие!

— В Скворечнике свои способы, и он не весь такой шумный, — уверила ее Мартина. — Найдем более спокойное место — мы сейчас в общественной зоне, вроде парка. Двигайтесь вперед, я буду указывать направление.

Рени и Ксаббу направились в сторону одного из просветов между зданиями, пролетев над взводом танцующих тушканчиков и отвернув, чтобы не столкнуться с чем-то вроде высунувшегося из плотной стены одного из строений языка. По настоянию Мартины они увеличили скорость, и фантастическая путаница обликов вокруг смазалась. Некоторые предметы, однако, двигались вместе с ними — обитатели Скворечника прилетели поглядеть, решила Рени. Здешние жители появлялись в таких странных и разнообразных обличьях, что Рени вскоре уже не могла на них глядеть. Сквозь паузы в указаниях Мартины прорывался многоголосый гул, в котором отчетливо слышались приветствия.

Рени обеспокоенно глянула на Ксаббу, но сим бушмена озирался по сторонам, как деревенщина в большом городе. Дикое зрелище его, кажется, не волновало.

Перед ними показался перевернутый алый цветок незнакомого Рени сорта, размером с хороший универмаг. Мартина приказала остановиться и забраться в гущу лепестков снизу. Когда лес алых полотнищ обволок их, шум голосов в наушниках стих.

По мере того как они поднимались, в воздухе показывались надписи на нескольких языках. Английский вариант гласил: «Это частная собственность. Все входящие остаются при условии соблюдения наших правил. Наши правила — это все, что мы ни скажем. В основном они гласят — уважай ближнего своего. Разрешение на вход может быть отнято без предупреждения. Подписано: Коллектив муравейника».

— Какая может быть частная собственность, если тут анархия? — возмутилась Рени. — Ни фига себе анархисты!

Мартина рассмеялась.

— Вам тут самое место, Рени. Они здесь на подобные темы могут спорить часами.

Внутренность цветка — или симуляция, смежная с симуляцией цветка, напомнила себе Рени — представляла собой обширный грот, изъеденный переходами и маленькими открытыми площадками. От пола до потолка все покрывал красный бархат, свет струился ниоткуда. Рени решила, что это очень похоже на чью-то кишку. Обычные симы и их куда менее человекоподобные собратья сидели, стояли, плыли с тем же презрением к понятиям «верха» и «низа», что и в парке. В гроте было потише, но разговоров и здесь велось немало.

— Мартина? Это ты? Я так счастлив тебя слышать!

Рени и Ксаббу обернулись на голос незнакомца, прозвучавший на выделенном канале чисто и ясно. Бушмен расхохотался, и Рени с трудом удержалась от того, чтобы не присоединиться к нему. Новоприбывший представлял собой завтрак — в воздухе висели тарелка яичницы с сосиской, вокруг которой, как спутники, вращались столовые приборы, миска пшеничных хлопьев и стакан апельсинового сока.

— Вы смеетесь над моим новым симом? — Завтрак слегка покачался в притворном горе. — Я разбит.

— Али, рада снова тебя видеть. — Бестелесный голос Мартины прозвучал тепло. — Это мои гости. — Имен она не называла, а Рени не стала представляться, хотя ей трудно было усмотреть угрозу в летучем завтраке.

Завтрак совершенно определенно оглядел их примитивные симы с ног до головы. В первый раз в ВР Рени стало стыдно за свою внешность.

— Что-то надо сделать с вашими вкусами, — прозвучал обвинительный приговор.

— Мы не за этим пришли, Али, но если мои друзья вернутся сюда, я уверена, они тебя навестят. Принц Али фон Вечно-Веселые-Марионетки был одним из первых истинно великих дизайнеров сим-тел, — объяснила Мартина.

— Был? — Даже ужас у Али получался забавно. — Был? Господи Боже, неужели я забыт? И, милочка, я снова просто Али. Никто сейчас не пользуется длинными именами — с моей, конечно, подачи. Но я польщен тем, что ты вспомнила. — Тарелка медленно завертелась; блеснули сосиски. — Ты, конечно, совсем не изменилась, Мартина, дорогая. Полагаю, ты нашла способ вообще забыть о моде. Превосходный минимализм. И постоянство тоже чего-то стоит. — Свое неодобрение Али скрыть не смог. — И что же привело тебя к нам снова? Тебя так долго не было! И что мы будем делать? Тут в Коллективе муравейника сегодня какая-то жуткая дискуссия по этике — я, честно сказать, лучше в РЖ уйду, чем буду это слушать. Но Синай Транзиторе показывает в узле конференц-центра погодку. У него всегда ужасно интересные вещи. Твои гости не хотят посмотреть?

— А что такое погодка? — спросил Ксаббу. Рени с облегчением заметила, что голос его совершенно спокоен. Она волновалась, как он выдержит