него это занятие оказалось нелегким. Он пробормотал несколько слов, которых Кристабель никогда не слышала, поднатужился, и вскоре послышался щелчок. Парнишка принялся за следующую проволоку.
Когда дело было сделано, часы Кристабель показывали 14:37.
— Мне пора домой, — заявила она и побежала к первой ограде.
— Погоди, малявка! — крикнул ей вслед парнишка. — Я думал, ты хотела сбечь с мамапапиной армейской базы. Так на фига ты это сделала?
Кристабель пролезла сквозь дыру в первой ограде и уже собралась сесть на велосипед, но тут вспомнила кое-что, вернулась и развернула маленький экран, которые ей дал мистер Селларс. Ограда, объяснил он, имея в виду первый забор, разговаривает сама с собой, поэтому к ней надо приложить экран, чтобы она могла разговаривать и дальше. Кристабель ничего не поняла из сказанного, но знала, что это очень важно. Расправив экран, она накрыла им дыру и надавила. Тот сам прилип к сетке.
— Эй, малявка, вернись! — крикнул мальчишка.
Но Кристабель уже бросала вещи в школьную сумку и оглядываться не стала. Как только она уселась в седло, коробочки на ограде снова защелкали, а еще через несколько секунд, когда она уже ехала к дому, на спортплощадке заиграла музыка, странная и приглушенная расстоянием.
СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Креллор вновь объявляет о банкротстве.
(Изображение: Креллор и Хаген на пляже Тасмании.)
ГОЛОС: Вот уже дважды за это десятилетие гениальный и противоречивый финансист Уберто Креллор объявляет о своем банкротстве. Известный нашумевшей стремительной женитьбой на новой кинозвезде Вилой Хаген, а также своими пирушками, которые порою длились месяцами, Уберто Креллор сообщил, что в результате краха технологической империи «Черный щит» он потерял около трех с половиной миллиардов кредитов.
(Изображение: рабочие «Черного щита» покидают мадагаскарский завод.)
ГОЛОС: «Черный щит», являвшийся основателем и главным производителем нанотехнологии, понес огромные убытки, когда после серии печальных технических неудач финансовое сообщество потеряло веру в этот новый вид индустрии…
Глава 27
Невеста Утренней звезды
— Мартина, пожалуйста. Мы действительно попали в беду. — Рени пыталась говорить спокойно, но это ей не удавалось. — Забудь о снаряжении. Нам надо куда- то спрятаться. Мы должны уехать из города! Немедленно!
— Я еще никогда не видел такого идиотизма, — заворчал ее отец, сидевший на заднем сиденье. — Катаемся кругами по одним и тем же улицам.
Черный экран молчал умопомрачительно долго. Джереми свернул на магистраль и вновь повел машину к центру Дурбана. Пульт был подключен к скайфону Ван Бликов. Передача шла с ужасными помехами. Но француженка осталась довольной защищенностью линии. Рени находилась на грани срыва. Потрясенная предательством Дель Рея, она чувствовала себя избитой бездомной собакой.
— Я делаю все что могу, — наконец ответила Мартина. — Мое молчание было вызвано тем, что мне пришлось подсоединиться к нескольким линиям. Кое-какие сведения еще нуждаются в проверке, но я уже могу сказать, что в полицейских сводках вы пока не значитесь.
— Это меня не удивляет, — произнесла Рени, стараясь казаться хладнокровной. — Они не могут действовать открыто. Мы ни в чем не виноваты, а им надо найти какой-то предлог, чтобы пустить по нашему следу полицию. Вот если бы мы оставались в доме доктора, один из соседей мог бы сообщить о людях, незаконно вселившихся в пустующее здание. Тогда бы нас арестовали, лишили возможности продолжать борьбу с людьми из Братства, и со временем мы просто исчезли бы в системе полицейского департамента.
— Или они могли прибегнуть к более грубым мерам, чтобы обойтись без вмешательства закона, — мрачно добавил Ксаббу. — Не забывайте, что случилось с вашей многоквартиркой.
«А что, если Атаско и люди Братства посодействовали и моему отстранению от работы?» Только суматоха при бегстве из дома Сьюзен не позволила Рени додуматься до этого раньше. Мир за окнами машины вдруг наполнился ужасными и невообразимыми опасностями, словно в атмосферу попал какой-то отравляющий газ. «Черт, я начинаю страдать паранойей. Зачем кому-то создавать мне столько трудностей?»
— Я думаю, что все это большая глупость, — сказал отец. — Мы только что въехали в дом и вот уже опять выезжаем.
— Питая к вам большое уважение, мистер Сулавейо, я все-таки должна согласиться с Рени, — вступилась Мартина. — Вы сейчас находитесь в опасности, и вам нельзя возвращаться в дом доктора или отправляться к каким-нибудь друзьям. В данный момент я разыскиваю информацию, которая могла бы решить сразу несколько проблем. К сожалению, мне приходится идти по старому следу двадцатилетней давности, и я стараюсь не привлекать к своим поискам особого внимания. Рени, моя линия открыта для тебя. Позвони, если что-то случится.
Мартина отключилась.
Машина мчалась по центральной магистрали. Все молчали, не зная о чем говорить. Внезапно Джереми нарушил напряженное безмолвие:
— Там полицейская машина. Мне кажется, она следует за нами.
Рени повернула голову, рассматривая полицейский крейсер. Тяжелый и мощный автомобиль, с выступающим световым табло, выпуклой броней и таранными бамперами, походил на какое-то хищное насекомое.
— Мартина сказала, что розыск на нас еще не объявили. Езжай, как ни в чем не бывало, и все обойдется.
— Наверное, их удивило, что четыре кафра едут в такой большой машине, как эта, — проворчал ее отец. — Белые ублюдки! Расисты недобитые!
Крейсер догнал их, выехал на соседнюю полосу и, немного увеличив скорость, поравнялся с ними. Женщина-офицер, сидевшая за рулем, опустила на кончик носа зеркальные очки и, с холодной самоуверенностью более крупного и мощного зверя, осмотрела Рени и ее спутников. Она была черной.
— Спокойно, Джереми, спокойно, — прошептала Рени. — Не обращай на нее внимания.
Проехав милю рядом, полицейская машина вырвалась вперед и устремилась к боковому пандусу.
— Неужели черные женщины тоже могут ездить в таких машинах?
— Папа, заткнись!
Сигнал вызова застал их у вествилльского стадиона, где они припарковались на краю огромной стоянки.
Длинный Джозеф спал на заднем сиденье. Его ноги торчали из открытой двери — от носков до края штанин шесть дюймов голой кожи. Ксаббу, сидя на капоте, выстукивал пальцами какой-то ритм, а Рени курила уже двенадцатую за это утро сигарету. Услышав звонок, она схватила с сиденья пульт и увидела код Мартины.
— Да? Какие новости?
— Рени, я едва дышу от усталости. Но надеюсь, мои усилия не
