показаться, будто они сидят на дне колодца. Ему доводилось бывать в местах и пострашнее, но мало где столь тягостное настроение одолевало его с такой силой, как в этой части Кошачьего хребта.
Кажется, атмосфера страха придавила и Пифлита.
— Здесь не место для вора, — сказал он. — Мы ценим темноту, но лишь как укрытие, когда подбираемся ко всяким блестящим штучкам. Приятно также продать потом краденое барахлишко и купить что-нибудь получше, чем мох и камни.
— Если все пройдет удачно, — ухмыльнулся Таргор, — ты сможешь купить себе небольшой город. А в придачу к нему столько игрушек и яркого света, сколько пожелаешь.
— А если нас постигнет неудача, то я, конечно, пожалею, что не остался на перекрестке сражаться с теми бандитами.
— Несомненно.
Некоторое время они ехали в почти полном безмолвии, нарушаемом лишь мягким постукиванием копыт. Извилистая тропка поднималась вверх, петляя среди кривых деревьев и одиночных валунов странной формы, на поверхности которых лунный свет выявлял едва заметные высеченные изображения. Почти все они были непонятными, и все — неприятными на вид.
— Говорят, здесь когда-то обитали Древние, — с наигранной небрежностью заметил Пифлит.
— Говорят.
— Давно, разумеется. Столетия назад. Но не сейчас.
Таргор кивнул и едва заметно украдкой улыбнулся, уловив нервозность в тоне Пифлита. Из всех ныне живущих лишь Дрейра Джарх и парочка других волшебников знали о Древних больше Таргора, но теперь уже никто не боялся этих выродившихся обитателей глубин. Если у древней расы еще и остались здесь какие-нибудь форпосты, так пусть нападают первыми. Кровью они истекают как и любое другое существо — хотя и медленнее, — и Таргор собственноручно уже отправил в ад немалое их число. Пусть идут! Сегодня ночью они волновали его меньше всего.
— Ты ничего не слышал? — спросил Пифлит.
Таргор сильной рукой натянул поводья, останавливая своего коня по кличке Черный Ветер. И точно, где-то вдалеке раздавались писклявые звуки, напоминающие…
— Музыка, — буркнул он. — Наверное, тебя будут ждать развлечения, без которых ты так страдал.
Глаза Пифлита расширились.
— У меня нет желания встречаться с этими музыкантами.
— Возможно, у тебя не будет выбора. — Таргор посмотрел на небо, затем на узкую тропу. Странная музыка смолкла. — Тропа к ущелью Массанек пересекает горы здесь и ведет в этом направлении.
Пифлит сглотнул.
— Я знал, что у меня будет повод пожалеть, что я отправился с тобой.
— Если эти дудочники окажутся самым худшим, что мы услышим или увидим сегодня ночью, — ответил Таргор, негромко рассмеявшись, — и мы найдем то, что ищем, ты проклянешь себя уже за то, что колебался.
— Если, воин. Если.
Таргор развернул жеребца вправо и двинулся по почти невидимой тропе, уходящей в густую тьму.
Долина Массанек, залитая лунным светом, напоминала огромного темного зверя, чья дурная слава усугублялась долгим одиночеством. Даже деревья на горных склонах замирали, не спускаясь в нее, словно опасались коснуться ее почвы; росшая там трава была короткой и редкой. Ущелье было шрамом в лесной чаще, пустым местом.
Почти пустым, отметил Таргор.
В центре, частично окутанное начавшим подниматься туманом, виднелось большое кольцо из камней. Внутри кольца располагался курган.
Пифлит склонил голову набок.
— Музыка опять стихла. С чего бы это?
— Если пытаться понять смысл подобных штучек, можно и свихнуться. — Таргор спешился и привязал поводья к ветке дерева.
Жеребец уже нервничал, хотя всю жизнь ходил по тропкам, о которых другие лошади и не подозревали. Нет смысла тащить его вниз, к середине ущелья.
— С той же легкостью можно свихнуться, если попытаться понять смысл всего этого. — Пифлит уставился на высокие камни и вздрогнул. — Нехорошо осквернять могилы, Таргор. А осквернять могилу волшебницы с дурной репутацией можно лишь полностью отвергнув здравый смысл.
Таргор вынул из ножен Жизнегуб. Прохладный свет луны окрасил руны серебристой голубизной.
— Будь Ксалиса Тол жива, ты бы ей понравился, маленький вор. Мне говорили, что у нее имелся целый гарем невысоких и хорошо сложенных парней вроде тебя. С какой стати ей менять привычки? Лишь потому, что она умерла?
— Не шути так! Слова «обрученный с Ксалисой Тол» стали синонимом скверной сделки — несколько дней сводящего с ума блаженства, а затем годы мук. — Вор прищурился. — В любом случае ей предстоит встреча не со мной. Если ты передумал, что ж, хорошо, но я не пойду туда вместо тебя.
— Я не передумал, — оскалился Таргор. — Я только подшутил над тобой — уж больно ты был бледен. Но, наверное, твоя бледность из-за лунного света. Ты захватил свиток Нантеора?
— Да. — Пифлит сунул руку в седельную сумку и извлек кусок кожи, свернутый в толстый рулон. Таргор, похоже, догадался, что это за кожа. — Я едва не угодил на клыки кабана-оборотня, когда его добывал, — добавил Пифлит. — И помни, ты обещал, что с ним ничего не случится. Его уже ждет покупатель!
— Ничего не случится… со свитком. — Таргор взял его, слегка встревоженный: свиток словно извивался в руке. — А теперь следуй за мной. Тебе ничего не грозит: ты будешь оставаться на безопасном расстоянии.
— На безопасном расстоянии — это означает, по ту сторону гор, — жалобно простонал Пифлит, но все же зашагал следом.
Туман окружил путников подобно толпе попрошаек, хватая за ноги холодными щупальцами. Вскоре они приблизились к огромному кольцу из камней, отбрасывающему широкие тени на залитый лунным светом туман.
— Да существует ли на свете магический артефакт, достойный такого риска? — тихо спросил Пифлит. — Насколько ценна маска Ксалисы Тол для тебя, ведь ты не волшебник?
— Ровно настолько, насколько она ценна для волшебника, нанявшего меня, чтобы украсть ее, — ответил Таргор. — Пятьдесят бриллиантов по империалу каждый.
— Пятьдесят! О боги!
— Да. А теперь заткнись.
Таргор еще не договорил, а ветер вновь донес до них странную музыку — зловещее, негармоничное взвизгивание флейт. Пифлит выпучил глаза, но промолчал. Парочка прокралась между двумя ближайшими камнями, игнорируя вырезанные на них символы, и остановилась у подножия большого кургана.
Воин вновь посмотрел на вора, взглядом подкрепляя приказ молчать, потом наклонился и стал орудовать Жизнегубом, словно обычным крестьянским инструментом.
