Даже опытный полицейский детектив, за спиной которого стоит вся мощь закона, мог бы запутаться в масках и иллюзиях, создаваемых клиентами сети, — а ведь еще защищенные ООН права личности…
«А я? — подумала Рени. — Если я права и мне придется туда лезть, я буду похожа на Алису, распутывающую убийство в Стране Чудес».
Мрачные раздумья прервал стук в дверь. В кабинет заглянул Ксаббу.
— Рени? Вы заняты?
— Заходи. Я уже хотела послать тебе почту. Спасибо, что столько времени потратил на меня вчера. Мне так совестно, что я тебя отрываю от занятий.
Ксаббу немного смутился.
— Я бы хотел быть вашим другом. А друзья помогают друг другу. Кроме того, должен признаться, меня очень заинтересовала ситуация.
— Может быть, но у тебя своя жизнь. Кажется, ты обычно проводишь вечера в библиотеке?
Он улыбнулся:
— Институт был закрыт.
— Да, конечно. — Рени поморщилась и вытащила из кармана сигарету. — Бомбисты. Дурной признак, когда их так много, что я забываю о них, если не напомнить. И знаешь что? За весь день ты вспомнил первый. Жизнь большого города.
В дверь постучали еще раз. Пришла одолжить книгу коллега Рени, преподавательница начального курса программирования. Проболтала она непрерывно с той секунды, когда вошла, и до той, когда вышла, многословно пересказав свой поход в «потрясающий» ресторан вместе с дружком, и даже не обратила внимания на Ксаббу, будто тот был просто предметом обстановки. Рени такое бескультурье покоробило, но бушмен, кажется, предпочел ничего не заметить.
— Вы уже думали о том, что узнали вчера? — спросил он, когда болтушка удалилась. — Я все же не совсем понимаю, что, как вам кажется, случилось с вашим братом. Как может иллюзия произвести такой эффект? Особенно если у мальчика было примитивное оборудование. Что помешало бы ему снять шлем при первых признаках опасности?
— Он его снял. Во всяком случае, я нашла его уже без шлема. И я не могу ответить на твой вопрос, как бы мне ни хотелось знать.
Рени внезапно ощутила жуткую усталость при мысли о том, как тяжело, как немыслимо невозможно будет найти в сети причину болезни Стивена. Она придавила пальцем окурок и проследила, как поднимается к потолку последняя струйка дыма.
— Может, все это бред скорбящих родственников. Люди ищут причины, даже если причин на самом деле нет. Поэтому люди и верят в богов и масонские заговоры — суть одна. Мир слишком сложен, а нам нужны простые объяснения.
Ксаббу посмотрел на Рени, как ей показалось, с легким неодобрением.
— Но в мире
Рени коротко глянула на него, пораженная остротой его восприятия.
— Конечно, ты прав. Так что давай разберемся, что означает эта вот конкретная схема. Хочешь послушать, как я буду звонить второму приятелю Стивена?
— Если не помешаю.
— Вряд ли. Я скажу, что ты мой друг из политеха.
— Надеюсь, что я и есть ваш друг из политеха.
— Да, но я надеюсь, что тебя примут за инструктора. И сними этот галстук — ты точно из исторического фильма вылез.
Ксаббу разочарованно подчинился. Он явно гордился тем, что считал корректным стилем в одежде, — Рени не нашла в себе духу сказать ему, что не видела в галстуке ни одного человека младше шестидесяти. Он подтащил кресло и сел рядом с Рени, выпрямив спину.
Линию открыла Патриция Мвете. На Ксаббу она глянула с нескрываемым подозрением, но объяснение Рени ее умилостивило.
— Не задавайте Соки слишком много вопросов, — предупредила она. — Он устал… он сильно болел.
Одета она была очень строго. Рени припомнилось, что Патриция работала в каком-то финансовом учреждении и, должно быть, только что пришла с работы.
— Я не хочу его тревожить, — ответила она, — но, Патриция, мой брат в коме, и никто не знает почему. Я хочу выяснить все, что сумею.
Патриция немного расслабилась.
— Знаю, Ирен. Извини. Я его сейчас позову.
Когда на экране появился Соки, Рени немного удивило то, как хорошо он выглядел. Он не потерял в весе — Соки всегда был толстячком, — а улыбка его была ясной и красивой.
— Привет, Рени.
— Привет, Соки. Я слыхала, ты болел. Мне очень жаль.
Он пожал плечами. Патриция за кадром пробормотала что-то неразборчивое.
— Ничего. Как Стивен?
Рени рассказала. Хорошее настроение Соки испарилось.
— Я слыхал об этом, но думал, что оно ненадолго. Как у того парня в классе, у которого сотрясение было. Он умрет?
Рени отшатнулась, словно вопрос имел ощутимую силу, и ответила не сразу.
— Не думаю. Но я очень за него беспокоюсь. Мы не знаем, что случилось. Потому я и хочу тебя кое о чем спросить. Ты не расскажешь, чем вы со Стивеном и Эдди занимались в сети?
Соки удивленно покосился на нее и выдал долгое и подробное описание разнообразных законных и не очень шалостей малолетних сетевиков, прерываемое по временам неодобрительным хмыканьем невидимой за кадром матери.
— Соки, вообще-то я хотела услышать о последнем разе, перед тем, как ты заболел. Когда вы трое залезли во Внутренний Район.
Соки недоуменно воззрился на нее:
— Внутренний Район?
— Ты знаешь, что это такое.
— А как же. Только мы там не были. Я же говорил — пытались только.
— Ты хочешь сказать, что
Мальчишеское лицо затвердело гневом.
— Это Эдди, что ли, натрепал? Да он дупляет — дупляет по- боженьке!
Рени от удивления помолчала немного.
— Соки, мне самой пришлось туда лезть, чтобы вытащить Эдди и Стивена. Они клялись, что ты был с ними. И очень за тебя беспокоились, потому что потеряли тебя в сети…
— Дупляют они! — вскрикнул Соки.