— Конечно, — облегченно вздохнув, одобрил Монтегю. — Я вот думаю, не привлечь ли нам дядю Кристофера…
— Это еще зачем?
— Ну… на всякий случай. Вдруг возникнут проблемы с законом, — уклончиво ответил Монтегю. — К тому же он все равно заметит, если я начну тратить миллионы. А потом… всегда найдутся свиньи, готовые подстроить любую пакость, если запахнет деньгами. Верховный судья — это авторитет, и мог бы пригодиться… если вы не возражаете, конечно.
— Не возражаю, — согласился сэр Джайлс. — Мозги у Эргли примитивные, наверное поэтому он и оказался Верховным судьей, но тем лучше. Если они попытаются ссылаться на международное право… хотя, едва ли. Этот тип имел полное право продать, а я — купить. Ладно. Мне нужен Пеллишер, и чем быстрее, тем лучше.
— Интересно, сколько кусочков понадобится для начала? — задумался Монтегю. — Дюжины хватит? Надо ведь сделать дюжину золотых оправ… или не обязательно золотых?
Нет, лучше все-таки золотых, так оно солиднее выглядит. А потом проси хоть по миллиону за штуку, а ей цена-то — одна-две гинеи, — он задохнулся, не в силах охватить грандиозные перспективы. — Стоп! Принц ведь говорил, что кусочек может быть любой? А камень при этом вовсе не изменится? Тогда нужно оформить патент. Если кто-нибудь еще доберется до оригинала, он не заработает на нем ни пенса. Миллионы… подумать только — миллионы!
— Да заткнись ты, наконец! — рявкнул сэр Джайлс. — Я из-за тебя совсем забыл спросить, как эта штука действует во времени. Да, надо пробовать, надо проверять, — он уселся, взял венец и попытался разобрать письмена на камне.
— Не понял, что вы имеете в виду? — растерянно спросил Реджинальд. — Как это — во времени? Вы хотите сказать, что с ним можно попасть в прошлое? — Он поразмыслил, а потом с сомнением сказал:
— Вряд ли кому захочется возвращаться назад.
— Ну тогда вперед, — усмехнулся сэр Джайлс. — Неужели тебе не захочется попасть в будущее и получить свои миллионы готовенькими?
Реджинальд вытаращил глаза.
— Но… откуда же они у меня тогда возьмутся? — не понял он. — Ведь если я перепрыгну туда… ну, если смогу… как же я получу свои деньги? Я же не буду знать, на каком счету они лежат. Или я буду уже не я? — Задача явно оказалась не но силам Реджинальду.
Сэр Джайлс снова усмехнулся.
— Деньги свои ты получишь, да и голова твоя нынешняя при тебе останется… надеюсь. Мы пока не знаем, как это действует на сознание. Между прочим, прекрасный способ самоубийства. Представляешь: взять и перенестись во времени в момент мину г через десять после собственной смерти?
Реджинальд с беспокойством поглядел на венец.
— Надеюсь, он не испортится?
— Мы и этого не знаем, — откровенно забавляясь, ответил сэр Джайлс. — Вполне возможно, твой первый покупатель промахнется и его попросту втопчут в грязь дикие слоны в Африке. А уж узнать об этом и вовсе будет некому.
Реджинальд вздрогнул и поспешно вернулся к своим подсчетам.
Тем временем принц Али вел машину по лондонским улицам, направляясь к посольству и напряженно обдумывая ситуацию.
Впереди его ждали определенные сложности. Он вполне отдавал себе отчет в том, что привлечь на свою сторону посла будет нелегко. Посол слыл человеком рациональным и уравновешенным. Такой скептик едва ли способен проникнуться сочувствием к тому отчаянному положению, в котором оказалась священная реликвия. Но принц просто обязан был попытаться употребить вес и влияние посольства на пользу Верных. Не сделать этого — значит предать камень в руки нечестивых западных дельцов.
Принц Али с детства воспитывался в традициях Корана. Конечно, пришлось отдать дань новым веяниям в иранской политике. Он служил в армии, потом попал на дипломатическую службу, но сознание его продолжало пребывать в поэтическом русле национального мифа. Для принца Али царь Сулейман ибн Дауд всегда был реальным историческим персонажем, правителем небольшого народа, сумевшего прекрасно воспользоваться минутной слабостью соседей-гигантов — Ассирии и Египга, и даже достичь некоторого неустойчивого политического преимущества. Но, помимо этого, Сулейман был и оставался одним их четырех величайших потрясателей мира до Пророка, предводителем Верных, возлюбленных Аллахом. Да, по крови он принадлежал иудейскому народу, но в те дни не было на земле других свидетелей Единого. «Нет Бога, кроме Единого», — пробормотал про себя принц и с неприязнью взглянул на распятие на фронтоне церкви справа от него.
— «Скажи: „А неверных ждут муки ада, и страшен будет их путь!“«1 — пробормотал принц стих из Корана, останавливая машину у подъезда посольства.
Он отдал ключи слуге и отправился на розыски посла, коего и обнаружил задремавшим над рукописью очередного тома мемуаров. Принц остановился у двери, молча поклонился и замер. Вскоре посол заметил своего первого секретаря и встряхнулся.
— А-а, дорогой Али! — с воодушевлением воскликнул он. — Надеюсь, вечер был приятным?
— Нет, — холодно ответил молодой человек.
— Так-так-так, — забормотал посол. — Ничего другого я и не ожидал. Ох уж эти мне молодые ортодоксы! Конечно, если воду предпочитаешь вину, то мудрено получить удовольствие от ужина. А это и в самом деле был ужин?
— Сэр, я занимался короной Сулеймана, мир да пребудет с ним.
— Короной Сулеймана? — растерянно переспросил посол. — Вы что же, видели ее? Настоящую корону Сулеймана?
Здесь?
— Я видел корону Сулеймана и камень Сулеймана, — твердо ответил Али. Не обращая внимания на недоверчиво-изумленный взгляд посла, он продолжал:
— Святыня в руках неверных! Один из этих псов…
— Подождите, подождите, — посол нахмурился. — Даже когда мы одни, я попросил бы вас оставаться в рамках дипломатического протокола.
— Прошу меня простить, ваше превосходительство, — тут же ответил принц. — Я просто хотел сказать, что один из этих людей умеет пользоваться волшебными свойствами камня. На моих глазах он ушел, конечно по высшем) соизволению, и вернулся невредимым. Не может быть никаких сомнений — это корона.
— Подумать только, камень Сулеймана! — пробормотал посол. — Друг мой, я не хочу сказать, что не верю вам, но.. вы уже говорили с вашим дядей?
— Сначала я должен был доложить вам, сэр, — ответил принц. — Если вы считаете необходимым… — он помедлил.
— О да, всенепременно, — сказал посол, поднимаясь, — попросите его прийти сюда.
Пока слуга ходил с поручением, посол так и стоял, пощипывая бороду. Спустя некоторое время в кабинет с трудом вошел седой как лунь, согбенный человек.
— Мир да пребудет с вами, Хаджи Ибрагим, — приветствовал его на фарси посол, а принц молча поцеловал морщинистую руку старика. — Окажите мне честь, позвольте, я сяду.
Я решил побеспокоить вас, чтобы сообщить важные сведения.
Ваш племянник убежден в подлинности предмета, которым владеет сэр Джайлс Тамалти, и я хотел посоветоваться с вами, как мне действовать дальше.
Хаджи Ибрагим взглянул на племянника.
— А каковы намерения сэра Джайлса Тамалти? — проскрипел он.
— Он собирается экспериментировать с короной, — осторожно ответил принц. — «Исследовать», как он говорит, чтоб его уличные псы сожрали! Но там есть еще один молодой человек, его родственник. Так вот он рвется немедля разделить камень, понаделать из него венцов и продавать за большие деньги. Он знает, что самой ничтожной своей крупицей божественный камень способен переносить владельца из одного места
