В девять пятнадцать диктор сообщил: «С сожалением сообщаем, что изменений в программе не будет. На мисс Диану Брекли, которая должна была сейчас выступать по радио по поводу открытия антигерона и его значения, было совершено покушение по дороге на студию. Убийца застрелил ее тремя выстрелами. Мисс Брекли умерла в карете скорой помощи по дороге в больницу».
Понедельник был чрезвычайно тяжелым днем на Боу-стрит.
Похороны состоялись в среду. Когда все закончилось, огромная толпа рассеялась. Усиленный наряд полиции, который оказался там без дела, порассаживали по машинам и увезли.
Остались только горы цветов.
Но через два часа многих из тех, кто был на похоронах, можно было снова увидеть на Трафальгарской площади, постепенно заполняющейся людьми, большинство из которых были женщины.
Полиция рассыпалась вокруг и предлагала собравшимся разойтись, что они и делали, но только для того, чтобы через минуту собраться снова. Около семи часов появились транспаранты — «Лига борьбы за новую жизнь» и плакаты только с аббревиатурой «ЛНЖ».
Молодых женщин поднимали высоко над толпой, и они пригоршнями разбрасывали значки — белые диски с блестящими желтыми буквами — «ЛНЖ».
Каким-то чудом был поднят громадный, закрепленный с четырех сторон транспарант, с темно-черным обрамлением и венком цветов сверху:
«В память убитой Дианы Брекли. Ее труд — жизнь. Ее награда — смерть».
Над головами людей показались несколько больших портретов Дианы и одно увеличенное фото, сделанное уже тогда, когда она лежала на ступенях.
Было заметно, что полиция приводится в готовность. Полисменов расставляли так, чтобы они блокировали дорогу вверх к Уайт-холлу.
Толпа вздрогнула и двинулась дорогой с южной стороны. Уличное движение в этом месте остановилось. Полиция остановила транспорт перед Уайт-холлом и стала цепью поперек улицы. Толпа густым потоком растеклась по проезжей части, тротуарам, между неподвижными автомобилями, автобусами, пока не подошла к оцеплению.
Полисмены, взявшись за руки, пытались отбросить толпу назад, но она все разрасталась. Цепь полисменов, которые крепко упирались ногами, прогнулась дугой и, наконец, не выдержав напора, прорвалась. Послышались радостные крики, и толпа двинулась к Уайт-холлу с развевающимися знаменами и плакатами.
Вдруг передние ряды начали скандировать, слова были подхвачены и задними.
«Тело замученной Дианы Брекли лежит в могиле.
Тело замученной Дианы Брекли лежит в могиле.
Тело замученной Дианы лежит в могиле.
Но дело ее живет и с нами в ногу идет!»
Когда толпа миновала площадь, в нее влились еще люди с боковых улиц. Пассажиры сходили с автобусов и тоже присоединялись к ней.
Скандирование стало еще мощнее, когда процессия ступила на Даунинг-стрит:
«Стреляйте в нас, если хотите,
Так, как застрелили Диану,
Но труд ее будет жить!»
В самом конце Уайт-холла выстроилось еще одно полицейское заграждение, более сильное, чем предыдущее, но и оно не выдержало натиска и отступило. Толпа растеклась по парламентской площади
Какое-то время ревел громкоговоритель:
«Мы хотим антигерона!»
Толпа подхватила это, и многоголосое скандирование разносилось громким эхом от Вестминстерского аббатства до правительственных зданий, и от Центрального холла до парламента:
«Мы хо-тим ан-ти-ге-рона!»
«Мы хо-тим ан-ти-ге-рона! — а-а!»
— Член парламента был поражен. Он сам признал это, — сказала Лидия Вашингтон Жанет Тьюли. «Все было сделано в традициях классических демонстраций, — признался он.» — Тогда я сказала ему: «Это верно, Уилли. Но что вы собираетесь делать?» — «Наша партия, надо признать, далеко не единственная в этом вопросе. Многие из нас, кажется, еще даже не усвоили простейшие истины: когда отворачиваешься от науки, она дает тебе хорошего пинка под зад. И, несмотря на это, если бы нам предложили выбор, то мы были бы «за», но я сомневаюсь, в силах ли мы сделать это сейчас».
Жанет нахмурилась.
— Что он имел в виду?
— Он получил письмо и показывал его мне — написанное в больнице каким-то доктором Саксовером, который, по его словам, является известным биохимиком. Письмо датировано последним понедельником, то есть через два дня после смерти Дианы. Этот доктор Саксовер заявляет, что знает все про антигерон, получал его на протяжении многих лет, но не для Дианы. Все это он держал в тайне, так как надеялся найти заменитель природного сырья. «Антигерон добывают, — говорит он, — из лишайника, растущего, насколько ему известно, в Северной Маньчжурии.» Член парламента сказал мне также, что его собственные сведения подтверждают это. При этом добавив, что утром получил письмо авиапочтою от своего агента из Гонконга, сообщающего, что китайские власти организовали новую большую коммуну в районе, который включает всю известную до сих пор лишайниконосную зону, и что ее уже начали перепахивать.
Доктор Саксовер глубоко убежден, что лишайника там было не больше, чем нужно для Получения антигерона для трех-четырех сотен человек. Теперь же и вообще ничего нет, так что дальше получать антигерон просто невозможно.
«Простодушный человек, этот доктор Саксовер, — сказал член парламента. — Выходит, что он рассматривает развитие как случайное стечение обстоятельств.» — «А вы думаете иначе?» — спросила я. — «Еще до сих пор, — заметил он, — никто в мире не воспринимает этого серьезно. Но китайцы очень хитрый народ. Кроме того, у них хорошая секретная служба. Поглядите, как все естественно у них вышло. Волею случая весь лишайник, который мог бы причинить столько хлопот, исчез. Нет необходимости что-либо говорить, хроме «оцень плохо». Итак, зачем поднимать шум из-за того, что больше не существует? И более того: их собственная проблема перенаселения становится все более серьезной; если добавить долголетие к их плодовитости, то вскоре вся страна затрещит по швам. Есть, однако, сомнения, добавил он, — весь ли лишайник погиб. Интересно проследить, не будет ли кто-нибудь из их лидеров выглядеть моложе своего возраста в течение ближайших лет, Но, как: бы там ни было, сейчас для нас лишайник не достижим. И, таким образом, мы остаемся с неразвязанными проблемами».
— Это, конечно, так, Уилли, — согласилась я. — Фактически сейчас это очень кстати для вашего правительства, правда? Настолько кстати, что даже трудно поверить. Однако это не принесет никакой пользы никому: ни вам, ни вашей партии и ни любому из нас.
Он согласился и сказал: «Ну, и что вы предлагаете? Мы же сами не можем вырастить этот лишайник. Даже если бы этот Саксовер дал споры лишайника — ведь лишайники размножаются спорами? — и их можно было вырастить, то нужно много лет, чтобы начать производство, и даже тогда неизвестно, удастся ли получить это вещество в достаточном количестве».
— Не смотря на это, — сказала я ему, — что-то надо сделать, Уилли. В этом случае совсем не пригодна пословица, что не можешь почувствовать того, чего у тебя никогда не было. Теперь, когда мы всех взбудоражили, им его, наверное, будет не хватать. Захотят воевать с китайцами, что вполне вероятно. Поднимут такой крик, как ребенок, у которого забрали игрушку… В чем дело? — спросила я, так как он вдруг широко раскрыл глаза.
— «Вы, Лидия, попали в цель», — сказал он мне с сияющим лицом.
